Пересмешник
Сколько это может продолжаться? Вечные избиения меня Гейлом. Измены с его стороны. Если в восемнадцать лет я думала, что выхожу замуж по любви к нему, то сейчас ее и в помине нет. Лишь ненависть, движущая им, и моя слепая любовь. Не понимаю, как я могла полюбить такого человека, да еще и выйти замуж за него. Узнав я раньше его истинное лицо, каков он в душе, ушла бы еще на церемонии, сказала бы «нет», даже может, ударила бы. Но теперь он держит меня в узде. Умеет подчинять своей воли. Если уйду, он непременно найдет, заберет все деньги и, скорее всего, убьет. Этот человек ничего не прощает. С ним игры плохи. Появляется и он собственной персоной, носком ноги толкнув в мою спину, рычит: - Давай проваливай из дома. Не могу смотреть ему в глаза после всего, что он сделал вчера. Есть много воспоминаний, но не хочу затрагивать прошлое. Наскоро привожу себя в порядок. Глаза уже менее красные, но также опухшие от слез. Синяки на шее и ногах скрываю серой водолазкой и черными джинсами. - Чтоб к вечеру была дома, не потерплю опозданий, - кричит Гейл перед тем, как захлопывается входная дверь. Яркое солнце слепит глаза. Дети весело играются возле пруда. Девочки бегают за мальчиками, и наоборот. На улице стоит смех детей. Уголки губ сами поднимаются верх, но тут же опускаются. Хорошо быть ребенком, не зная о проблемах, просто жить и улыбаться. - Почему вы грустите? - спрашивает девочка лет восьми. Эх, если бы ты знала! Но я не могу ей этого рассказать, пусть наслаждается полноценным детством, которое у меня отняли. Она выжидающе переминается с ноги на ногу, заглядывая в мои глаза, пока пытаюсь придумать, что ей ответить. Не дождавшись моих слов, она подбегает к своей маме, маленькими ручонками тянется к ней, а та наклоняется, малышка что-то ей говорит, а мать кивает. И через две минуты прибегает обратно с чем-то в руках. - Вот держите, - она протягивает свои ручонки ко мне. В ее ладошке различаю деревянную фигурку птички. - Ее сделал мой папа, и когда мне становится грустно, то смотрю на нее и вспоминаю только хорошее. Бережно беру фигурку в свои руки, перевожу взгляд с птички на девочку, и шепчу ей: - Спасибо. Девочка заметно улыбается, и я улыбаюсь в ответ. - Красиво. Значит твой папа мастер? - Был, - девочка на секунду грустнеет, но потом вновь улыбается той же улыбкой. - Но мама говорит, что он в хорошем месте. Правда? - Конечно, правда. Я и не собиралась лгать, я на самом деле так думаю. Это значит - девочка настолько мне доверилась, что подарила мне ее любимую фигурку и рассказала про смерть отца. Мне бы ее силу воли, желание жить. - А как тебя зовут? - Китнисс. - А я Вилл. Искренне улыбаюсь. Славная девочка, думаю, мы с ней подружимся. - Вилл, нам пора домой, - кричит ей мама. - Пока, Китнисс. Девочка весело подбегает к маме, обнимает ее, и взявшись за руки уходят из парка. - Пока. Деревянную фигурку кладу в карман джинс. Надо поспешить и так опоздала на работу.