***
Первый триместр беременности протекает с большими изменениями во мне. Животик почти плоский, есть еле заметное округление. По утрам частая рвота, изжога или расстройства желудка. Гейл ворчит по поводу этого, но не высказывает свое мнение. Ему приходится нелегче от моей постоянной смены настроения, но держится, хотя может в любое время сорваться и ударить меня. Головные боли стали спутниками в первое время. Повышение чувствительности и увеличение груди для меня было ново. Еще никогда я не была так чувствительно к каждой вещи или тому, что происходит в окружающей среде. А грудь набухла, теперь она не казалась той маленькой, что раньше. Второй триместр беременности протекает спокойней, чем до этого. Тошнота и рвота постепенно исчезают, но вот возникают неприятные боли в животе, в районе поясницы. В очередной раз, разглядывая себя нагой, пока Гейл прибывал на работе, я отмечала про себя, что живот заметнее округлился, стал выступать, а, когда проводила пальцем по груди, увидела потемнение кожи вокруг сосков. Нередко происходит покалывание в руках при передвижении или даже онемение. Отеки лодыжек, пальцев рук, лица. Возникает ощущение кожного зуда на животе. Первые толчки ребенка оставляют меня во вдохновляющем настроение и пятиминутном шоке. Вначале они робкие. Скорее неуверенные, легкие. Мужу, конечно, я не сказала, знаю, что не разделит со мной мое счастье. Что было бы, если бы Пит был рядом? Был бы рад? Или же возненавидел? Считаю - первое, ведь он не способен на такое, как бросить собственного, пусть и от меня, ребенка. Протекает беременность в третьем триместре с другими выраженными состояниями. Происходит увеличение чувствительности молочных желез. Вновь возобновляется изжога. Частая одышка и затруднение дыхания. Как я слышала от указаний врача, одышка возникает в результате повышения внутрибрюшного давления в связи с ростом малыша, поэтому не о чем беспокоиться. Врач поставил диагноз, что ребенок должен родиться не раньше двух недель - в начале июня. Следовательно, мне оставалось немного времени, чтобы подготовиться к знаменательному дню, но ребенок захотел поскорее увидеть внешний мир, что этот день для меня наступил неожиданно...
Путеводная звезда
Никто не подозревал, что день этот станет особенным... Страх. Я чувствовала его каждой клеточкой, он распространялся по всему телу, блокируя все остальные чувства во мне. Но было еще что-то. Непревзойденное счастье после. Ради этого можно и перенести боль, пережить страх, засевший где-то в отдаленном уголке разума. Возродиться. Стать собой, ни смотря на тяготы жизни - пройденная фаза, ведь у меня появился собственный лучик света, освещающий потаенные густой темнотой остатки жалкой жизни. Сойти с ума легче, чем держать себя в руках. Но на этом свете меня теперь держит жизнь, растущая во мне. Крохотная частичка меня и Пита. Даже злоба Гейла меркнет на фоне ожидания появления на свет моего ребенка. Лелею надеждой на лучшее. Схватки были невыносимыми, все чувства отключились, я была зациклена только на раздирающей боли. Жалею, что рядом нет Пита. Мне была бы его поддержка необходима. Проходит два часа мук, а может и более. Душераздирающие крики разносятся по всей палате. Рядом сидит Хоторн, наблюдая за процессом род, держа меня за руку. Как мило с его стороны! Прям любящий муж и отец. Мертвой хваткой сжимаю пальцы на его кисти, что костяшки побелели, но на его лице ни один мускул не дрогнул. Мне то и дело что-то говорят врачи, но я их не слышу. Минута. Тужься! Минута. Отдыхай. Ору в голос, хоть как-то перенести эту боль. И, наконец, долгожданное расслабление, усталость свинцом наваливается на веки, но всеми силами стараюсь не заснуть. - У вас девочка, мои поздравления! - устало приподнимаю голову, чтобы увидеть своего ребенка. Про себя улыбаюсь - черты лица мои, но вот глаза... точно не от меня. Хоторн бережно перехватывает ребенка, внимательно всматривается ей в лицо. И про себя что-то отмечает. Эмоции на его лице со скоростью молнии сменяются одна за другой: от умиления до неприкрытой злобы. Нет, это больше похоже на разочарование и ненависть. - У нее глаза голубые, - проговаривает он еле слышно, как приговор. Ему ребенок как чужда - в его глазах прочитала. Он небрежно сунул ребенка мне в руки, а сам, скрестив руки на груди, дожидается моего ответа. Мой одуванчик. Глаза у нее действительно голубые, но вот волосиками в меня. Она сладко причмокивает губками, что у меня невольно вырывается смешок. Наше солнышко. Для меня она будет родной, а для Гейла - чужой. - Это от моей матери передалось. В моей семье только я была с серыми глазами, - лгу искренне, как могу. В глазах неверие, но он довольно убедительно кивает и скрывается из палаты.