Сон
Судьба решила со мной злую шутку сыграть. С жизнью мы, как в прятки, забавляемся. Я прячусь, а она меня разыскивает. И в этот раз она обыграла меня... Схоже на русскую рулетку. Уже позади первая улыбка, адресованная мне, первые издаваемые звуки. Никак не могу забыть ее второе слово: мама. Неистово, новое звучание. У Лили в три года неожиданно проснулся талант к рисованию. Поначалу это похоже на привычные закорючки, но она только обучается. Откровенно говоря, ее развивающийся талант явно не в меня. Никогда не интересовалась живописью. Лили оказывается способной малышкой, схватывает все налету. Гейлу приходится молча скрежетать зубами, к удивлению, он ни разу не выругался в присутствие ребенка. Кажется, все налаживается. Он не препятствует, но и руку не прикладывает к воспитанию, что приходится заниматься самой ее развитием. Еще она, будучи ребенком, проявляет самостоятельность, пытается мне помогать по дому, сама проявляет инициативу в деле. Гейла все реже и реже бывает дома. Но этот факт вовсе не огорчает меня - без него намного лучше. Я могла бы уйти, ну, а дальше что? Прежнюю работу пришлось оставить, зато взять обязанность воспитания Лили на себя полностью, а без денег никак. Ни себя не прокормить, ни ребенка. Гейл является неким добытчиком. Хоть какая-то польза от него, да есть. Без слов Гейл уходит, оставляя нас одних на всю ночь. Спать вместе на моей кровати вошло в некую привычку: дочь забирается в постель, когда не может уснуть и крепко прижимается ко мне, ища защиты. И получает ее - обнимаю Лили, руками закрывая от всего мира. В последнее время ей снятся кошмары. И все они связаны с Хоторном. Тот страх, что засел у меня внутри, передается и дочери, мы соединены одной тонкой нитью. Я как мать чувствую, что не так с Лили, и с полуслова понимаю, как она нуждается в поддержке. Она прекрасно понимает, что Гейл Хоторн не является её отцом. Я ей рассказала. Только Лили не догадывается, кто же ее настоящий папа. Она раз за разом зовет его во сне, спрашивает, почему его нет с нами, а я изворачиваюсь с ответом. Рано или поздно придется сказать, но не сейчас, еще не пришло время. И в эту ночь она плачет, ручонками вцепилась в меня и не желает отпускать. Нашептываю ей успокаивающие слова, глажу по волосам. - Мам, мне плиснился мужчина. У него золотые волосы, плям как солнце. И глаза так похожи на небо. В жилах застывает кровь. Как такое возможно? Она же не видела его. Может по описанию, что я ей рассказывала про Пита? - Он говолил, что любит меня и тебя. Не замечаю, как слеза молча скатывается по щеке, оставляя мокрый след на подушке. - Ты плачешь, мам? Выдавляю из себя улыбку. - Когда мне снятся кошмары, я вспоминаю хорошее, что когда-либо видела. Она пытливо заглядывает мне в глаза и выпаливает: - Даже тогда, когда Гейл во твоём сне убивает этого мужчину? Вздох повисает в спальне, теряется в тишине. Беззвучно плачу, но свою слабость стараюсь не показывать дочери. - Надо во всем видеть хорошее, - ободряюще улыбаюсь. Целую в макушку, крепче прижимая ее тельце к себе. - Спокойной ночи, солнышко. - И тебе, мама. Спустя несколько минут по комнате раздается мирное сопение дочери. А я все не могу уснуть, мысли продолжают давить на хрупкий мир, построенный для ограды Лили от всех невзгод. Суждено ли нам вновь встретится, Пит?