Вернувшись в свои номера гостиницы «Лена», вечером в ресторане отметили наше прибытие. Утром, Марат и Эмма отправились в национальный Якутский музыкально-драматический театр посмотреть актеров и встретиться с Народным артистом СССР Дмитрием Федоровичем Ходуловым, рекомендованным Николаем Якутским на роль Сэдюка, старейшины эвенкийского рода. Предполагалось посмотреть и молодых актеров, более всего режиссера волновала будущая героиня. Меня же Николай Якутский пригласил в гости к академику Сивцеву-Суоруну Омоллоону, ученому, писателю, драматургу, большому знатоку и коллекционеру предметов народно-прикладного искусства. Его квартира в центре города представляла собой подлинный музей. Радушный хозяин и его красавица жена, оперная певица, ждали нас. Академик подробно рассказал обо всех интересующих меня предметах якутского быта.
После обеда, оставшись наедине с хозяйкой, Сивцев и Якутский ушли в академию, я начал рисовать ее портрет, а она рассказывала мне о годах учебы в Ленинградской консерватории. Выяснилось, что она с подругами бывала на вечерах в художественном училище барона Штиглица, в котором я учился в начале пятидесятых годов, и у нас оказались общие знакомые из Кировского театра, солисты балета Юрий Мальцев, Аскольд Макаров, Екатерина Ястребова, певица Белла Калида. Закончив портрет, я подарил его хозяйке, она попросила надписать рисунок и поставить дату, после чего я начал рисовать предметы коллекции. Чороны — сосуды для кумыса, представлявшие из себя вытянутые, трубообразные деревянные предметы, щедро орнаментированные серебром. Чороны были самых различных размеров, от детских, с граненый стаканчик, до пускаемых по кругу полутораметровых сосудов для питья кумыса на праздниках. Инкрустированные серебром конские седла, сбруи, стремена, боевые стальные мечи, луки, стрелы, кожаные колчаны, также украшенные серебром. И многое другое, что составляло материальную культуру древних якутских племен. По этим рисункам на киностудии мною были выполнены чертежи и шаблоны, по которым в бутафорском и металлическом цехах были исполнены точные копии предметов в натуральную величину, использованные во время съемок фильма.
Стало очевидным, что снимать игровой, полнометражный фильм в трескучие якутские морозы, для кинотехники того времени, было большой проблемой. Кроме того, из-за нелетной погоды актеры из европейской части России, занятые на фильме, не могли бы вовремя прилетать на съемки и возвращаться в свои театры, так как тогда прямых рейсов Москва-Якутск не было, и нужна была пересадка в Новосибирске. Посовещавшись, мы приняли решение искать натуру, сходную с пейзажами Якутии, как можно ближе к центру. Такую натуру мы нашли в северной части Урала, близ города Североуральска, на обширной пойме реки Сосьвы. Стратегически нас вполне устраивало это место: прежде всего природа совпадала с якутским пейзажем, а группа свободно размещалась в городской гостинице «Красная шапочка». В полутора километрах от нее, в излучине реки, располагалась наша съемочная площадка, где по моим эскизам была построена комплексная декорация из натуральных отборных бревен лиственницы: лабаз купца Опарина, водяная мельница, хранилище мехов, стойбище якутских оленеводов, состоящее из двенадцати якутских яранг, оленьи загоны. Весь этот декорационный комплекс был насыщен реквизитом из оленьих нарт, саней-розвальней, якутских охотничьих лыж и живностью: лошадьми, собаками и двумя оленями, доставленными из северного города Ивдель, на вертолете. Кроме того, от Североуральска до Свердловска было железнодорожное сообщение. На Свердловской киностудии можно было заказать кинотехнику — операторский кран, осветительные приборы, лихтваген (передвижная электростанция), тонваген (передвижная звукозаписывающая машина). Актеры прилетали самолетом в Свердловск, отдыхали в гостинице «Большой Урал» в забронированных для них номерах, а вечером садились на поезд и уже утром были на съемочной площадке. Таким образом, были решены многие административные проблемы.