— Там не осталось звериной шерсти маршал.
— Я слышала — кивнула я.
— На анализ следов от когтей уйдет время.
— И может все равно не дать результатов особенно при чужой модифицированной форме оборотня. Мы знаем что ищем кого-то не очень высокого.
— Почему маршал?
— Когда оборотень заставляет когти вылезти, руки у него становятся больше, чем у нормального человека. Маршал Джеффрис смог накрыть ладонью следы на груди. Он мужик крупный, но руки у него не так велики, как у оборотня в полуживотной форме. Это значит, что мы ищем кого-то пониже или с руками поменьше.
— Но вы же только что сказали, что руки увеличиваются, — заметила Патрисия.
— Да, но есть предел, насколько увеличиваются. Если взять двух оборотней одного вида, но у одного шесть футов роста и большие руки, а другой пять футов с маленькими ручками, то после превращения у каждого животная форма будет больше человеческой, но тот, кто поменьше, все равно останется поменьше. Связано с отношением масс.
— Я много читал о ликантропах, маршал, но ни разу не видел, чтобы кто-то такое написал.
Я пожала плечами:
— Я знаю оборотней, доктор.
— Хорошо, значит, ищем мужчину пониже ростом.
— Или женщину, — подсказала я.
— Вы и правда думаете, что такое сделала женщина?
— Я видала оборотней обоего пола, которые творили совершенно поразительные вещи, доктор. Так что — да, эти повреждения женщину не исключают.
— Вы сказали, что хотите определить, что это за зверь. Мы взяли образцы на анализ ДНК, и это может дать результат. Но если ликантроп был в человеческой форме, только с когтями и зубами, как вы говорите, то ДНК может оказаться человеческой.
— В ней должен тогда быть вирус, — ответила я.
— Да, и через несколько дней мы его выделим.
Я покачала головой:
— У нас нет столько времени, доктор.
— Я открыт предложениям, маршал.
— Я вам говорила, что являюсь носителем ликантропии. Поэтому иногда я чую по запаху такое, чего не могут люди.
— Вы хотите на запах определить, что это был за зверь?
Я кивнула.
— Но, — вмешалась Патрисия, — если оборотень был в образе человека, разве запах не будет человеческий?
— Нет, — ответила я. — Если знаешь, что вынюхивать, то сеть фон… — Я мотнула головой: — Не могу объяснить. Но хочу попытаться.
— Я буду рад видеть, — сказал Мемфис.
— Мне придется снять маску.
— Это против правил.
— Может оказаться на чем-нибудь мое дыхание или слюна, но сама я не могу ничем заразиться от этого… от Шермана.
— Если это поможет поймать тварь на несколько дней раньше, давайте.
Я посмотрела на предметы и попыталась решить, какой предмет одежды или снаряжения наиболее близок был к ликантропу. Пересмотрела все мешочки и остановилась на ларингофоне с наушником. На нем были повреждения от зубов.
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас достал его из мешка, чтобы вещественное доказательство не было скомпрометировано.
— Ваше вынюхивание в суде учтено не будет, даже при таком количестве погибших полицейских, — сказал Мемфис.
— Не будет, — согласилась я, — но я не ищу доказательство для суда. Я ищу след — типа, куда идти и где искать подозреваемых. Больше мы ничего из этого не получим.
— Если вы унюхаете какое-то определенное животное, то пойдете говорить с местной группой, — догадался он.
— Да.
Он подошел и осторожно достал вещественное доказательство. Я сняла маску и подалась вперед. Закрыв глаза, я вызвала и себе то, что уже было не вполне человеческим. Зверей внутри себя я умею визуализовать: волчица, леопард, львица, белая и желтая тигрицы. Все они лежат в темной тени древних деревьев — так визуализируется мое внутреннее пространство с тех пор, как меня слегка переделала одна очень древняя вампирша. Марми Нуар, Королева Всех Вампиров, придала мне тигров для контроля надо мной. Пока что контролирую их я. Пока что.
Я осторожно позвала зверей и почувствовала, как они зашевелились. Сейчас я уже умею их удержать от физического проявления. Могу их вызвать как энергию — вот это я и попробовала сделать. Мне нужно было уловить некоторый запах, и я позвала волчицу. Она пришла трусцой на мой зов, белая с черными подпалинами. Я покопалась в источниках и выяснила, что ее масть означает штамм ликантропии, пришедший с дальнего севера, из холодных мест. Где больше снега, там больше белых волков.
Кожа пошла мурашками, я опустила лицо навстречу этому изделию технологий. Первым запахом была смерть. Волчица заворчала, и это ворчание пролилось из моих губ.
— Что с вами, маршал? — спросил Мемфис.