— Отто не лучше меня в бою. Со взрывчаткой он работает лучше, в допросах я вообще против него ноль, но в бою он не лучше.
— Я не говорила, что он лучше.
— Просто хотел, чтобы ты знала.
Я глянула на него, на эту идеальную форму лица, от которой сердце замирает. Длинные темные волосы заплетены в косу. При такой жаре я начинала подумывать, не заплести ли косу и мне.
— Я знаю, что ты умеешь драться, Бернардо. Иначе Эдуард не стал бы водить с тобой компанию.
Пришлось еще раз нажать кнопку и ждать, чтобы нас впустили.
— А почему же я тогда тебе не нравлюсь?
Я глянула на него, нахмурившись:
— Я не говорила, что ты мне не нравишься.
— Но и что нравлюсь, тоже сказать не можешь.
Дверь открылась — это был Дейл, с короткими каштановыми волосами, в очках. Впустил нас с не самым довольным видом.
— Вы что-то забыли?
— Да, извиниться перед доктором Мемфисом. Это дело меня потрясло сильнее, чем я думала.
Лицо Дейла смягчилось.
— Оно всех нас потрясло.
Он пропустил нас и сказал, где найти Мемфиса.
Я обернулась к Бернардо:
— Ты мне не не нравишься. Не знаю, насколько это грамматически правильно, но по смыслу так.
— О’кей, то есть я тебе безразличен. Знаешь, странно.
— Почему странно?
Он остановился, чтобы развести руками — дескать, вот так. Я поняла, что он изливает душу.
— Бывали женщины, которым я не нравился, потому что слишком экзотичен. Другим не нравилось, чем я занимаюсь. Есть девчонки, которые ненавидят войну и насилие. Но это же не ты. Тебе и то, и другое, и третье без разницы.
— Ты спрашиваешь, почему я не нахожу тебя неотразимым? — улыбнулась я.
— Не стоит надо мной смеяться.
Я встряхнула головой и постаралась больше не улыбаться.
— Я не смеюсь, но просто как-то странно думать на эти темы в разгаре расследования убийства.
— Понимаю, дело прежде всего. И я вел бы себя прилично, если ты с этим здоровилой не начала нагнетать сексуальное напряжение.
— Я на Отто не реагирую.
Он поднял руки, будто сдаваясь:
— Я никого не хотел обидеть.
— Мне он не нравится в этом смысле.
— Я не сказал, что он тебе нравится. Я сказал, что ты на него реагируешь.
— А в чем разница между «нравится» и «реагируешь»?
— Тед тебе нравится, но на него ты не реагируешь. Я вижу, что вы воркуете, но это только для того, чтобы Отто отстал.
Я посмотрела на него колючим взглядом.
— Да ладно, я вас не продам. Я согласен: это жуть, когда Отто к тебе вот так неровно дышит. Я не буду даже спорить с тем, что говорили вы с Тедом на месте убийства.
— Так на что ты взъелся?
Мимо прошли две женщины в рабочих халатах. Одна уставилась, не скрываясь, другая смотрела украдкой. Меня тут вообще могло не быть. Бернардо потратил на обеих одну улыбку и снова повернулся ко мне как ни в чем не бывало.
До меня дошло.
— Ты привык, что женщины на тебя реагируют, а я этого не делаю. Тебе это неприятно.
— Ну, да. Сам понимаю, что это мелочно, но выходит, будто ты меня в упор не видишь, Анита. Я к такому не привык.
— У меня примерно шестеро мужчин, с которыми романы или отношения, Бернардо.
Он поднял брови.
— Просто их у меня под завязку, понимаешь? Ничего личного.
— Да я не хочу заводить с тобой роман, Анита, просто я хотел, чтобы ты на меня реагировала. — Он улыбнулся, и улыбка мне понравилась. — Нет, секс — это было бы классно, но я думаю, Тед меня убил бы, а такая перспектива резко снижает для меня его привлекательность.
— Ты и правда думаешь, что он тебя убил бы если бы ты спал со мной?
— Он мог бы, а от него «мог бы» мне достаточно.
— Так что если я тебе скажу, как ты красив, можем вернуться к работе?
— Если скажешь серьезно, — ответил он, и был, судя по всему, обижен.
— Знаешь, обычно такие проблемы у девушек.
— А я тщеславен, так что пойди мне навстречу.
Я вздохнула, и теперь была моя очередь поднять руки.
Сделав глубокий вдох, я заставила себя всмотреться в Бернардо, начав с лица. Глаза — темно-карего цвета, почти черные, темнее даже моих. Волосы блестящие, черные, и я знала, что при правильном освещении они поблескивают синевой. Кожа того ровного темного цвета, который может дать только наследственность. Но главное — это были лепные совершенные скулы, линия носа, которая бывает только у кинозвезд, вышедших из-под скальпеля пластических хирургов после того, как бешеные деньги перейдут из рук в руки. Это губы, говорящие о поцелуях, широкие и полные. Длинная и гладкая шея, и на ней бьется жилка, зовущая к себе целующие губы. Широкие плечи под белой рубашкой, грудь, которую можно заработать только в гимнастическом зале, бицепсы такие же. Глаза скользнули по изящному стану, к бедрам. Я разрешила себе здесь задержаться и должна была отметить, что очень отвлекает взгляд выпуклость на штанах. Я знала, что она на самом деле больше, потому что однажды видела его голым. Он так хорошо оснащен, что даже мне это могло бы показаться слегка избыточным, а я мало о ком из мужчин могу такое сказать.