Дочь рабыни, единственный наследник. Грязь. Свора. А вдруг она тоже сойдет с ума, как и ее мать? Ничтожество. Вот что я привыкла слышать от людей.
— Спасибо всем тем, кто присутствует здесь. Отныне на мои плечи ложиться забота о Вас и о Лании. Я надеюсь на Вашу помощь и понимание, — надеюсь вы исчезните, — Желаю Вам приятного вечера.
Наконец-то ушла в свои покои. Я не обязана присутствовать до конца торжества. Поэтому при первой же возможности ушла.
Никогда я не хотела этой участи. Быть королевой, отвечать за страну и людей живущих в ней. Работать день за днём, год за годом ради прогнившей страны и таких же гнилых людей. Иногда мне кажется, что из их ртов льется грязь в буквальном смысле. Они противны мне, хотя я и сама одна из них.
Почему у моего проклятого папаши не было детей? Почему именно я родилась его дочерью? Почему моим отцом не мог стать какой-нибудь крестьянин, с добрым сердцем и чистой душой. Пусть нам не хватало бы денег на еду и лучшую жизнь, но мы были бы счастливы. И мама была бы жива. Эти вопросы я задавала себе год за годом, надеясь что это все кошмар и я скоро проснусь. Но теперь я отчётливо понимаю, что это реальность и мне придется с ней смириться.
Завтра утром будет совет на котором мне представят мой гарем. Боже, гарем, черт возьми! Мужчины, которые будут моими рабами, не способные отказать и уйти от меня. Захотят уйти и их убьют, посчитают предателями. Ни в чем не виновные люди будут тонуть вместе со мной.
У отца тоже был гарем, двадцать прекрасных женщин. Умные, красивые, утонченные. Одна из них была моей матерью. И вот я, плод ее красоты, незаконно рождённая, бастард на троне.
Во мне нет ее красоты и утончённости. Хотя кое-что мне все же досталось от матери. Густые шикарные волосы, цвета пшена, словно раскаленное золото на солнце, доходили до поясницы. И глаза, карие с золотистыми крапинками.
Тело худое, маленькая грудь, разве что бедра есть и узкая талия. Правильные черты лица, брови домиком, нос с горбинкой и губы, не тонкие, но и не пухлые.
Боже, и мне принадлежит страна, которая мне не нужна. Я бы с радостью отказалась, ушла жить в леса, да куда угодно. Но меня убьют быстрее, чем я покину замок. Умирать не очень то и хочется. И лучше на троне сидеть буду я, чем кто-то из совета.
— Ваше величество, просыпайтесь, — голос служанки прервал сон, — Ваше величество.
— Я проснулась Катрин, не за чем так кричать.
— Прошу прощения Ваше величество, — а в голосе нет и капли сожаления.
— Забудь. Накрой завтрак в гостиной и подготовь мне платье, в десять у меня встреча с советом.
— Но уже пол десятого, Ваше величество.
Черт! Старая грымза! Готова поспорить, она специально меня не разбудила. Разберусь с гаремом и сменю прислугу.
— Пошла вон, — указала на дверь.
— Но… Ваше величество! — возмущённо пропищала.
— Ты сейчас уйдешь либо за дверь, либо на плаху. Решать тебе.
Не обращая на нее больше внимания, отправилась в купальню. Сборы заняли пол часа, завтрак пришлось пропустить. Пока шла к тронному залу, голова снова разболелась. Жестокая, бессердечная, змея, выродок. Все это я услышала пока спускалась. Когда была маленькая, каждое из слово ранило меня. Я не понимала, почему так со мной обращаются. Что я сделала не так? Со временем я все меньше обращала внимание, а потом и вовсе их слова стали для меня дуновением ветра. Меня перестало заботить чье либо мнение и чья либо жизнь. Меня и моя то не особо заботила. А теперь на мне страна и мужчины, за которых я теперь буду отвечать.
— Ее Высочество Ария Виара те Астар, — проголосил слуга, открывая мне двери.
По обе стороны от трона стоял совет, презрительно кривя губы. Знаю, знаю, вы мне тоже не особо приятны, век бы вас не видать.
— Ваше величество, — склонились одновременно.
Они там что, репетировали? Мигрень их не одолела, когда они решились следовать этикету? Ну хорошо, портить отношения окончательно не хотелось. Поэтому склонила голову, приветствуя.
— Доброе утро господа. Мужчины готовы? — сразу перешла к делу.
— Конечно, ждали только вас, — махнул рукой слуге.
С трона хорошо было видно претендентов. Все как на подбор (хотя так и есть), статные, молодые, красивые. Скользнула по ним взглядом, задержавшись на одном. На вид лет шестнадцать, но он должен быть совершеннолетним. Младше восемнадцати лет в гарем не берут. Так же были и те кто по старше. Русые, светлые, темные волосы и все разных оттенков, ни одного нет одинакового.