Придирчиво изучив себя в зеркале, Лола чуть подрумянила щеки и нанесла блеск на пухлые губки. Когда в дверь позвонили, она улыбнулась своему отражению и отправилась открывать.
Пока что Лола не могла раскошелиться на видеосистему охраны и рассматривала посетителей в «глазок». Клиент оказался хорош собой, что ее порадовало. И, судя по всему, годился ей в отцы — это должно было порадовать его.
Она открыла дверь, улыбаясь робкой, застенчивой улыбкой:
— Здравствуй, Папочка.
Он не собирался терять понапрасну время — его было в обрез. Решив, что для шлюхи она довольно мила, он приветливо улыбнулся. Как только она впустила его и заперла дверь, он запустил руку ей под платье и остался доволен, обнаружив под подолом голое тело. Было бы очень кстати возбудиться как можно быстрее.
— Папочка! — верная своей роли, Лола игриво взвизгнула. — Нехорошо!
— Я слыхал, что и ты нехорошая…
Он снял пальто и аккуратно положил его, глядя на ее надутое личико. Он все предусмотрел, и его пальцы не должны были оставить отпечатков, тем не менее он не собирался прикасаться здесь к чему-либо, кроме ее тела.
— Нет, я хорошая, Папочка! Даже очень.
— Нет, ты плохая девчонка! — Он вынул из кармана маленькую видеокамеру со складным штативом, установил ее и направил на узкую кровать, заваленную подушками и плюшевыми зверями.
— Собираешься снимать?
— Собираюсь.
Придется сказать ему, что это стоит дополнительных денег, но лучше не торопиться. Клиентам не нравится, когда в их фантазии вторгается грубая реальность, — это она твердо усвоила.
— Ложись на кровать.
— Да, Папочка. — Она улеглась среди подушек и веселых зверят.
— Говорят, ты занимаешься мастурбацией?
— Что ты, Папочка!
— Нехорошо говорить Папочке неправду! Придется тебя отшлепать. Но ничего, потом я поцелую больное местечко, и все пройдет. — Она улыбнулась, и он шагнул к кровати. — Подними платье, девочка, и покажи мне, как ты это делаешь.
Лола предпочла бы обойтись без этого: она любила, когда ее ласкали, а прикосновение собственных пальцев почти не доставляло ей удовольствия. Тем не менее она послушно задрала подол и приступила к делу — медленно, робко, как, наверное, хотелось ему.
Зрелище возбудило его. В конце концов, женщина для того и создана, чтобы приводить в неистовство саму себя и возжелавшего ее мужчину.
— Что ты чувствуешь?
— Так мягко… Попробуй сам, Папочка. Очень мягко!
Он повиновался, погрузил в нее палец и ощутил вполне приемлемую эрекцию. Тем лучше для обоих: все произойдет без задержек.
— Расстегни платье! — скомандовал он, не убирая руку. Она начала с верхней пуговицы и неторопливо добралась до нижней. — Перевернись!
Лола легла на живот, и он несколько раз несильно шлепнул ее. Она исправно повизгивала, ягодицы покраснели, но ему не было дела, действительно ли он причиняет ей боль. Продавая себя, она должна была знать о последствиях.
— Молодец!
Эрекция усилилась, его охватило нетерпение, но он взял себя в руки и, раздеваясь, не сделал ни одного лишнего движения. Оставшись голым, он лег на нее, сжав ее груди ладонями. «Как молода!» — думал он, сотрясаясь от прикосновения к ее юной плоти.
— Сейчас Папочка тебе покажет, как он поощряет хороших девочек.
Ему хотелось орального секса, но это было бы слишком рискованно: он знал, что противозачаточное средство уничтожит сперму у нее во чреве, но не во рту.
С удовольствием гладя молодое упругое тело, он проник в нее. Это получилось у него резче, чем он рассчитывал и чем, очевидно, ждала она, так что после первого отчаянного рывка он призвал себя к умеренности. Ему не хотелось делать ей больно и заставлять кричать — хотя в таком месте вряд ли кто-либо обратил бы внимание на крики…
Она хорошо двигалась, встречая его толчки и подстраиваясь под его ритм. В какой-то момент ему даже показалось, что не все ее стоны и крики были подделкой. Он чувствовал, как она напрягается, как дрожит, и самодовольно улыбался: ведь ему удалось довести шлюху до настоящего оргазма!
Он закрыл глаза и изверг сперму.
Лола вздохнула и прилегла на подушки. Все получилось хорошо — гораздо лучше, чем она рассчитывала. Только бы не забеременеть!
— Я хорошая девочка, Папочка?
— Даже очень! Только это еще не все. Перевернись на спину.