— Гм, мы тут без тебя не так уж часто варили эспрессо.
— Оно и заметно. — Рук встал и подтянул к себе кофеварку. — Господи, эти штуковины всегда тяжелее, чем кажутся. Видела? В розетку не включена, воды нет. Давай, я ее заряжу.
— Не нужно.
— Ну, как угодно, только если все же захочешь ее использовать, не заливай воду просто так. Это насос, Никки. Его, как всякий насос, надо сперва прокачать.
— Хорошо.
— Может, тебе все-таки помочь? Есть два способа: правильный и неправильный.
— Я умею… — Никки решила закрыть эту тему. — Послушай, давай забудем о…
— Горячих удовольствиях?
— О кофе, и посмотрим твои показания, договорились?
— Согласен. — Рук подал ей единственный листок бумаги и присел на край стола.
Ники взглянула на написанное:
— И это все?
— Я старался быть кратким.
— Здесь всего один абзац.
— Вы очень занятая женщина, Никки Хит.
— Ладно, послушай, — собравшись с мыслями, продолжила Ники, — у меня сложилось отчетливое впечатление, что ты, проведя несколько недель — недель! — с нашей убитой колумнисткой, должен знать о ней гораздо больше. — Никки брезгливо, двумя пальцами за уголок, подняла бумагу, и она качнулась на легком ветерке от кондиционера.
— Действительно, я знаю больше.
— Но?..
— Журналистская этика не позволяет компрометировать источники.
— Рук, твой источник мертв.
— И это развязало бы мне руки…
— Так выкладывай!
— Если бы у меня не было других источников, которые не желают быть скомпрометированными. Кроме того, имея доступ к конфиденциальной информации, я видел и слышал вещи, которые не хотел бы излагать в письменном виде, чтобы их не рассматривали вне контекста.
— Возможно, тебе нужно время на размышление?
— Ну да, ты можешь засунуть меня в «обезьянник», — хмыкнул Рук. — Какой волнующий момент в моем журналистском расследовании — увидеть, как ты расколешь преступника, применив на допросе пустую угрозу. Как прекрасно! И как эффективно!
Хит смерила его взглядом.
— Ты прав, я очень занята. — Не успела она сделать и шагу, как Рук преградил ей дорогу.
— Послушай, я могу решить нашу маленькую проблему. — Он дал Никки время демонстративно посмотреть на часы. — Что ты скажешь, если я предложу поработать над этими делом вместе?
— То, что я скажу, тебе не понравится, Рук.
— А ты дослушай! Я хочу проследить за столь резким поворотом в карьере моей героини. А если бы мы работали в одной команде, я мог бы делиться с тобой своими сведениями и догадками относительно жертвы. Мне нужен допуск, тебе — источник: оба в выигрыше. Даже лучше, чем в выигрыше. Мы вместе. Как раньше.
Сама того не желая, Никки ощутила толчок на уровне, неподвластном контролю рассудка. И тут же подумала: «Даже если я не владею своими чувствами, собой я владею».
— Знаешь, тебя видно насквозь. Все твои источники и догадки — просто предлог опять проводить со мной время. Попытка засчитана. — Никки двинулась к своему столу.
Рук потащился за ней.
— Я надеялся, что мысль тебе понравится, по двум причинам. Во-первых, да, разумеется, наслаждение твоим обществом, но, кроме того, это даст нам возможность разобраться в наших отношениях.
— Одна причина. Какая вторая?
— Капитан Монтроз уже дал согласие.
— Нет…
— Он отличный парень. Ну и пара билетов на баскетбол помогла делу. — Рук протянул ей руку. — Похоже, мы с тобой напарники.
Никки устремила многозначительный взгляд на протянутую руку, и в это время зазвонил телефон. Она отвернулась и сняла трубку.
— Привет, Каньеро.
Краска сошла с лица детектива Хит, а на ее громкое: «Что?» обернулись все работавшие в боксе.
— Вы целы? — Выслушав ответ, Никки кивнула. — Хорошо. Как только с тебя снимут показания, возвращайся в участок.
К тому времени как она повесила трубку, все собрались вокруг ее стола.
— Это Каньеро. Кто-то похитил тело Кэссиди Таун.
Потрясенное молчание прервал Рук:
— Похоже, нам самое время объединиться.
Хит, судя по всему, не разделяла его энтузиазма.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ошеломить ветеранов нью-йоркского отдела убийств непросто, но в данном случае это удалось. Еще бы: посреди бела дня напали на коронерский фургон и похитили труп прямо из-под носа вооруженного копа. Это больше походило на Могадишо,[17] а не на Манхэттен. Когда все немного пришли в себя и начали переговариваться, Таррелл выдал:
— Не понимаю, кому нужно похищать труп.
— Вот этим вопросом и займемся.