– Ничего. Она мне все равно надоела. Сейчас притушу другие, чтобы не отвлекали. – Глэдия открыла дверцу в стене и передвинула реостат. Краски поблекли, став почти невидимыми.
– Разве на это нет робота? Чтобы щелкал выключателем?
– Ну-ка тихо, – нетерпеливо оборвала Глэдия. – Я сюда роботов не пускаю. Здесь только я. – И хмуро посмотрела на него. – Я вас недостаточно хорошо знаю, вот в чем дело.
Она положила руки на гладкую поверхность пьедестала, глядя куда-то в пространство. Все десять пальцев напряженно застыли в ожидании.
Вот один палец шевельнулся, описал полукруг над плоскостью. В воздухе зажглась ярко-желтая линия. Палец отступил на дюйм, и цвет стал чуть менее насыщенным.
– Вот так, пожалуй, – прикинула Глэдия. – Сила, которая не давит.
– Иосафат! – сказал Бейли.
– Вы не обиделись? – Она вскинула обе руки, и желтый зигзаг словно обрел объем и устойчивость.
– Нисколько. Но что же это? Как вы это делаете?
– Трудно объяснить, – задумчиво сказала Глэдия, – тем более что я сама не очень-то понимаю. Говорят, это разновидность оптического обмана. Устанавливаются силовые поля на разных уровнях энергии. Они, собственно, представляют собой экструзию гиперпространства и не обладают свойствами обычного пространства. Человеческий глаз видит различные оттенки света в зависимости от уровня энергии. Цвета и оттенки возникают от тепла моих пальцев, воздействующего на определенные точки пьедестала. Внутри каждого пьедестала размещены чувствительные элементы,
– А если я приложу палец? – Бейли шагнул вперед, и Глэдия посторонилась. Он с опаской приложил палец к пьедесталу и ощутил легкий толчок.
– Смелей, Элайдж. Поднимите палец.
Бейли послушался, и в воздухе, затемнив желтую линию, вырос грязно-серый световой зубец, Бейли резко отдернул палец, и Глэдия засмеялась, но тут же подавила смех.
– Напрасно я смеюсь. Это очень трудно, даже для тех, кто долго обучался. – Она сделала быстрое движение рукой, которого Бейли не уловил; созданный им кошмар исчез, а желтая световая фигура восстановилась в прежней чистоте.
– А вы как научились?
– Просто пробовала – снова и снова. Знаете, это ведь новое искусство, и только один-два человека по-настоящему умеют…
– И вы – лучшая, – провозгласил Бейли. – На Солярии все или единственные, или лучшие, или то и другое вместе.
– Ничего смешного тут нет. Многие мои работы снимаются на пленку, Я устраивала выставки. – Она вздернула подбородок, не скрывая гордости. – Продолжим ваш портрет. – Она снова шевельнула пальцами и создала несколько ломаных линий. Преобладающим цветом был голубой. – Такой мне видится Земля, – сказала она, прикусив губу. – Она всегда представлялась мне голубой. Все эти люди и встречи, встречи, встречи. Наше общение скорее розовое – как вам кажется?
– Иосафат, я не умею представлять себе такие вещи в цвете.
– Да? – рассеянно сказала она, – Вот вы иногда говорите «Иосафат», и это – как лиловый шарик. Как лиловая капелька, потому что срывается всегда неожиданно – кап! Вот так. – И капелька засверкала в центре композиции. – А в завершение – вот. – И Глэдия заключила фигуру в унылый, тусклый грифельно-серый куб. Узор неярко просвечивал сквозь него, будто сквозь тюремные стены.
Бейли стало грустно, словно его самого отгородили от чего-то милого сердцу,
– Зачем вы так?
– Но это же стены вокруг вас, И внутри – то, что мешает вам выйти наружу, держит вас в четырех стенах. Вы там, внутри – разве непонятно?
Бейли понимал, но не одобрял.
– Эти стены не такие уж крепкие, – сказал он. – Сегодня я выходил.
– Правда? И как вы себя чувствовали?
– Как вы при встречи со мной, – Бейли не упустил случая уколоть. – неприятно, но терпеть можно.
– А вы не хотите выйти сейчас? Погулять со мной?
Бейли чуть было не выпалил: «Иосафат, нет»
– Я еще ни разу не гуляла с живым человеком. Еще светло, и погода хорошая.
Бейли посмотрел на свой портрет.
– А если я пойду, вы уберете это серое?
– Посмотрим на ваше поведение, – улыбнулась она.
И портрет остался в комнате, продолжая держать пленную душу Бейли в серых стенках Города.
Бейли вздрогнул. Его коснулся ветерок, в котором была прохлада.
– Замерзли? – спросила Глэдия.
– Раньше так не было.
– Близится вечер, но ведь пока не холодно. Хотите одеться потеплее? Робот принесет пальто.
– Нет, не надо. – Они пошли вперед по узкой мощеной дорожке. – Это здесь вы гуляли с доктором Либичем?