Когда Глория передала ему приглашение Говарда на вечеринку в загородном доме у последнего, а Говард приглашал туда только тех, кого любил и кому доверял, он ответил Говарду, что уже договорился о встрече со своей девушкой на это время. Говард, любезный как всегда, настоял на том, чтобы Дэвид взял Еву с собой.
Какого дьявола, вдруг подумал Дэвид, остановив машину у светофора, какого дьявола он потащил Еву с собой. После вечеринки он старался рационально взглянуть на происшедшее, уверяя себя, что «все, что ни делается — все к лучшему». Он начал слишком глубоко увязать в своих отношениях с Евой. Теперь все по-другому. Теперь ей придется принять его условия, в которые брак никоим образом не входил. Он совершенно ясно даст ей это понять. В конце концов, видел же он, как ее трахал другой? Была ли она в этом повинна или нет, но она не может предположить, что он в состоянии забыть такую милую картину!
Но существовал еще целый ряд вещей, о которых, в свою очередь, следовало помнить. Он вспомнил, что она как-то раз поведала ему о том, что ее сексуальность вымышленная и всего лишь штрих того портрета, который она демонстрирует окружающим. Но, Господи, в постели (или иногда вне ее) она доказала ему, что, говоря так, кривит душой, и весьма основательно. Воистину он впервые испытал такое наслаждение, разоблачая чужую ложь!
Да, подумал он, Ева необходима ему именно в постели. Как любовница, но не жена. Он задумался: в состоянии ли Ева понять, что с этого дня их жизнь потечет совсем по-другому, совсем не так, как было до ссоры. Теперь он не будет упускать случай, если ему представиться возможность поволочиться за какой-нибудь прелестницей, хотя, надо сознаться, пока он находился с Евой, другие женщины попросту не были нужны. Никаких претензий друг к другу, скажет он Еве. Впрочем, пора оставить эти внутренние монологи, решил он. Он просто выскажет все, что думает о Еве, и посмотрит на ее реакцию. Скорее всего, она на это пойдет. Шестое чувство, телепатия, как ни называй подобное чувство, подсказывали ему, что Ева пойдет на все, на любые условия, которые только ему придут в голову.
Он хотел Еву, он бешено вожделел ее. Когда же она забралась в его машину на стоянке за зданием студии, он почувствовал, что долее ждать не в силах. Уже одно то, что она сидела на сиденье рядом, благоухая духами и слегка касаясь его локтем, заставило его чуть ли не стонать от страсти. И он видел, что она точно так же не в состоянии ждать. Они слишком хорошо знали друг друга — так стоило ли тратить время на ненужные разговоры, на слова, которые не имеют в подобную минуту никакого значения. Главное же состояло в том, что они снова были вместе и, как безумные, хотели предаться любви.
Дэвид нажал на стартер, и они покатили, сами не зная куда. На своем бедре он ощущал ее пальцы — сначала на наружной, потом на внутренней его части. Ехать к ней на квартиру не было никакой возможности — там, без сомнения, будет Марти и, возможно, еще и Стелла. Им не хотелось никого видеть сегодня вечером. Квартира же Дэвида находилась на другом конце города, очень далеко.
В конце концов, они доехали до мотеля на Ломбард-стрите — первое заведение такого рода, которое попалось им навстречу. Он зарегистрировался, и как только они оказались в номере одни, он взял ее сразу, задрав юбку чуть не до талии. Предварительной разведки не проводилось — схватка началась сразу. Да и слова, которые они произносили в пылу любовного угара, больше походила на военные команды — руководя, указывая и направляя — без всяких нежностей.
— Так! Сюда! Еще! Еще немного! Ах! — Находясь на пике наслаждения, он прорычал ей в ухо:
— Господи, Ева, мать твою, ты просто ведьма! Она же твердила только одно:
— Я люблю тебя, Дэвид, я люблю тебя, я люблю…
Глава 11
Они снова были вместе, но теперь их отношения складывались совсем по-иному и ничто не напоминало прошлые дни. Единственное, что осталось по-старому — их взаимное любовное притяжение. Когда они в мотеле после длительного перерыва снова вместе завершили акт любви, Ева подумала с грустью, какими хрупкими и ненадежными стали их новые взаимоотношения. Ева ощутила, как в ее душе поселился страх — страх потерять Дэвида, лишиться снова его любви и близости. И еще — ей до боли стало жаль себя, своих впустую растрачиваемых чувств. Похоже на то, что Дэвиду было не до них. Страх и боль стали ее постоянными спутниками, оказывая свое разрушительное воздействие на душу. Но как бы то ни было, Дэвида она не отдаст никому! Перед ним и перед собой она продолжала притворяться, что все идет как надо, что их отношения не претерпели никаких изменений и остались прежними.