Они дернулись в спальню, и… кровать оказалась слишком просторной, чтобы их вновь не притянуло друг к другу. Странно было осознавать, что мужчина, с которым она лежит в одной кровати, который ее завтра утром разбудит, — это не Дэвид. Рэндалл или другие, кто трахал ее бездумно, — они не в счет. Огни города, проникавшие в комнату через гигантское окно, заливали ее отблеском сияния. Ей нравилась эта музыка: мягкая, очищающая от всех забот…
Позже той ночью он вновь любил ее, после этого они заснули: она — тяжелым сном без сновидений, он — легко и беззаботно.
К тому, что рядом с тобой женщина, причем все время одна и та же, да еще и засыпающая всегда рядом, в его постели, — к этому надо привыкать, это займет какое-то время. Впервые после Сил — он не считал тех женщин во Вьетнаме, которым просто не было куда уйти. Он не мог сразу привыкнуть к ее постоянному присутствию, и ему почему-то казалось, что привыкнуть всегда иметь рядом с собой Еву будет сложно. Она была тихой, передвигающейся и жестикулирующей, с врожденной грацией. Кроме того, одета она была или нет, она была чуть ли не самой соблазнительной из женщин, встречавшихся ему — ДРУГ для друга они по-прежнему оставались чужими, почти противниками. Чтобы остаться с ней, он должен перевернуть всю свою жизнь. Ведь он даже всерьез и не задумывался над этим, не так ли?
Брэнт перевернулся на бок, прикрыв спящую Еву простыней почти инстинктивно. Неужели это инстинктивное движение — признак перемены в нем? Он не переставал удивляться самому себе, как это он может заботиться о ком-то, кроме себя. Как же У него будет складываться жизнь с женщиной? Наверное, ее придется брать с собой, когда вдруг у него возникнет желание попутешествовать? Он до конца не мог разобраться в себе. Сосредоточившись на расслаблении, он заставил угомониться свои нетерпеливые мысли, закрыл глаза и постарался унять свою память, пока вновь не оказался в объятиях сна.
Брэнт вызвал к себе своего адвоката еще предыдущим вечером, пока Ева спала, и тот прибыл наутро, привезя с собой кейс, до отказа наполненный бумагами. Было еще десять утра, но к этому времени Брэнт уже два часа как был на ногах. Приняв душ и побрившись, он завтракал в залитой утренним солнцем столовой комнате, когда Дже-мисон объявил о прибытии мистера Дормена.
Уилсон Дормен был стар. Он знал еще деда Брэнта и помог при составлении его завещания. Поскольку в одиночку справиться со сложным клубком финансовых проблем Брэнт не мог, Дормен стал тем единственным человеком, которому Брэнт доверял свои самые конфиденциальные дела. Дормен, теперь уже седовласый старик, знавший про Сил, про стиль жизни и излишества своего клиента, сидел напротив Брэнта за полированным столом из красного дерева, вежливо отказываясь от предложенного завтрака. Как и Джемисон, Уилсон Дормен уже давно приучил себя к тому, чтобы не выказывать ни малейших эмоций при общении с Брэнтом. Однако этим утром он был если не шокирован, то слегка озадачен, не продиктованы ли полученные им на предыдущий день инструкции результатом слабости или бездумной придури его клиента, находившегося под воздействием наркотика.
Брэнт оставил его наедине с чашечкой кофе и пошел наверх, чтобы разбудить Еву. Она спустилась через полчаса, выглядя несколько утомленной, на что указывали темные круги под глазами. Однако в остальном она оказалась собранной и спокойной молодой женщиной. На ней были бежевые вельветовые брюки и палевая шелковая рубашка, на тонкой цепочке висело золотое сердечко от Тиффанв, сочетавшееся с золотыми сережками. Она выглядела моложе и вовсе не такой лощеной и умудренной опытом, как в телепрограмме утренних новостей, которую время от времени смотрел Дормен. Он также заметил, что она казалась не совсем очнувшейся ото сна и в замешательстве смотрела на документы, которые он начал передавать ей, протягивая руку через стол.
— Вы становитесь чрезвычайно богатой молодой дамой, — всетаки вырвалось у него. Не прозвучал ли в его голосе некоторый сарказм? Наверное, он все никак не мог решить для себя, уж не «кладокопа-тельница» ли она, как называли таких женщин в прежние времена. Ева почти что со страдальческим выражением посмотрела в сторону Брэнта, который выручил ее, небрежно бросив что-то в ответ.
— Она осознает это, Уилсон. И, вероятно, ей лучше удастся распорядиться этими чертовыми деньгами, чем это удавалось мне, когда я ими занимался. Данное решение — неожиданность для нас обоих, — продолжил он, поясняя. — Думаю, мы сможем вновь просмотреть все эти документы после того, как поженимся и все войдет в свое русло. Ну, а сейчас почему бы по диагонали не просмотреть поскорее этот славный текст и просто не подписать там, где нужно? Зачтите, пожалуйста, вслух наиболее важные места, те, что непосредственно относятся к Еве. Таким образом, все формальности будут соблюдены, хорошо? — Он бросил взгляд на Еву. — Как тебе, Ева?
— Меня… вполне устраивает. Благодарю вас.
Она пыталась сконцентрироваться на этой мысли, пока Дормен сухо и в деталях зачитывал ей те места, которые, по его мнению, имели для нее наибольшее значение. Сознание ее не слушалось, и все детали проплывали мимо. Она видела, как Брэнт подписывает документы, его волосы отражали солнечный свет, вливавшийся в комнату через открытые окна. Потом своими дрожащими руками она тоже поставила подпись, до конца так и не осознавая реальность всего происходящего, с трудом пытаясь внушить себе, что как только эти документы будут заверены нотариусом, она станет богатой и с этого момента уже не полностью будет принадлежать самой себе.