Иногда она говорит что-нибудь такое: «Я люблю тебя, потому что ты не стыдишься покупать мне кукол Джейн. И потому что ты обо мне думаешь».
Она ошибается. Когда я покупал ей кукол Джейн, то думал о ее матери.
Я никогда не смог бы сблизиться с Сарой и чувствовать себя с ней комфортно, и мне грустно оттого, что она будет разочарована.
Генриетта, которая часто присутствует при сценах, когда ее дочь демонстрирует сильную привязанность ко мне, по-видимому, ничуть не находит поведение Сары странным. Может быть, оно действительно не странное, не знаю. Я совсем запутался. Детям позволено проявлять нежность, ведь они так невинны. Но эта девочка настолько красива, и в ее нежности есть что-то очень сексуальное. Я не уверен, так ли это на самом деле – или я просто извращенец. Часто ее одежда едва прикрывает наготу. Но я думаю: так ли это на самом деле или просто мне хочется видеть это именно так? В конце концов, шорты и майка – вполне приличная одежда. Но на ней они кажутся провоцирующими. Возможно, это оттого, что она надевает их каждый раз, когда я ее вижу. Она не дает мне перевести дух. Мне хочется сказать: «Дай мне передохнуть! Дай отдых моим глазам – хотя бы раз. Надень мешок из-под картошки».
Но нет, она все продолжает и продолжает в том же духе. Руки у нее гладкие, а у кожи какой-то странный блеск, которого нет у зрелых женщин. Это кажется почти волшебным и снова напоминает мультфильм.
Я безумно влюблен в леди Генриетту, но начинаю испытывать сексуальное влечение к ее дочери, и это приводит меня в ужас. Я пытаюсь проявлять к ней холодность, делать намеки. Я встаю со словами: «Ну же, веди себя как леди, ты уже не ребенок».
Она с минуту смотрит на меня в нерешительности, потом вскакивает и, повисая у меня на шее, возражает: «Нет, ребенок».
Леди Генриетта часто оставляет нас наедине, и это меня раздражает. Она продолжает встречаться с Дэймоном, а я продолжаю ревновать; правда, я не замечаю, чтобы между ними возникла настоящая близость, и это меня несколько утешает.
Однажды Сара приглашает троих подружек «на чай». Девочки довольно непривлекательны, к тому же волосы у них растрепанные, одежда очень уродлива, и у двоих из них избыточный вес. Я сразу же разгадываю маленькую хитрость Сары.
Когда ее подружки уходят, Сара спрашивает меня:
– Какая деталь моей внешности нравится тебе меньше всего?
– Не скромничай. Ты хочешь сказать, какая деталь нравится мне больше всего?
– Пожалуй, да, если вообще есть такая деталь, которая тебе нравится.
– Твои волосы.
Когда на следующий день я прихожу с работы, то вижу длинную коробку для цветов у своей двери. Тут и карточка. Я не узнаю почерк, а подписи нет. На карточке написано: «Здесь локон в знак моей любви».
Я открываю коробку и ощущаю приступ тошноты. У меня такое чувство, словно в руках у меня отрубленная голова – правда, самой головы тут нет.
Черт побери, ну и мерзость. Где же голова? – думаю я инстинктивно.
В коробке лежат две длинных белокурых косы. У них мертвый вид. Отвратительно. Печально.
Я устремляюсь к телефону и звоню леди Генриетте. Она отвечает.
– Сара остригла волосы? – спрашиваю я.
– Да.
– Она прислала их мне в коробке из-под цветов.
– Я знаю.
– Как вы могли ей позволить это сделать?
– Моя дочь может делать все, что пожелает, при условии, что это никому не повредит.
– Но у нее были такие красивые волосы!
– Она хотела их подстричь. Получилось очень мило.
– Вам нужны эти косы? Мне они не нужны. Я думаю, что это отвратительно. И, вероятно, для вас они значат больше, чем для меня.
– Вы можете поступать, как хотите. Правда, вам бы следовало растрогаться. Она хотела сделать вам приятное. Ее жест действительно много значит.
– Я знаю. Это-то и досадно. Это непристойно. Да, я тронут, но меня беспокоит ее умственное и эмоциональное здоровье. Я удивляюсь, что это не беспокоит вас.
Однажды леди Генриетта говорит то, что приводит меня в неописуемый ужас.
Она спрашивает:
– Не могли бы вы оказать мне огромную услугу?
– Да, – отвечаю я, придя в восторг от возможности сделать ей приятное.
Я жду, чтобы она пояснила, в чем заключается услуга, но вместо этого она берет свою сумочку и достает два билета на самолет. Она молча стоит и смотрит на меня. Я беру билеты и вижу, что пункт назначения – Орландо, штат Флорида.
– Что это? – спрашиваю я, вдруг взволновавшись до глубины души: а что, если она хочет отправиться в путешествие вместе со мной?