Я потрясла головой, не в состоянии остановить свой плач. Все пошло не так. Ужасно не так.
– Мой отец… он сказал, что нашего ребенка клан может не принять, если ты по-прежнему останешься изгнанным. Я… он…, – я захлебнулась рыданиями. Я хотела Лейфа. Я хотела принятия клана. Что мне делать?
– Не плачь, любимая, – успокоил Лейф и поцеловал меня в лоб. – Все будет хорошо. На самом деле.
Я позволила ему закутать меня в объятья, зарывшись лицом в его шею.
– Как?
– Я сделаю все, что они сочтут необходимым.
Я подняла голову и с удивлением посмотрела на него.
– Сделаешь?
– Для тебя. Сделаю. – Голубые глаза захватили мой взгляд. – Мы вместе. Ни смотря ни на что.
Я пылко поцеловала его, переполненная эмоциями.
– Спасибо.
Он сильнее прижал меня к себе и потянул на маленькую кровать, Лейф обнимал меня пока я всхлипывала, и успокаивал. Даже с ним, я продолжала думать о, полных ненависти, словах отца.
"Ты хотя бы осознаешь, что Лейф тебя не хочет?"
Даже сейчас, я манипулировала им своими слезами и нашим ребенком. Боже, я была само отвратительной супругой.
К тому времени как мы вернулись домой, мое беспокойство дошло до предела.
Холодность отца ко мне дополнялась тем, что он полностью игнорировал Лейфа. Йокким, следуя примеру отца, поступал также – хотя, не могу сказать, что я особо горевала из-за этого. Бедный Миккель явно хотел поговорить со мной и Лейфом, но вынужден был слушаться старших и, в результате, тоже игнорировал нас.
На корабле к нам относились как к изгоям. Я знала, что так будет, но все равно это ранило. Мы с Лейфом почти все время скрывались в каюте, но я не могла расслабится. Лейф был напряжен, как и я, а тонкие как бумага стенки каюты не позволяли заняться сексом. Мы существовали в состоянии постоянного напряжения, которое усугублялось вынужденным целомудрием.
Я была вне себя от радости, когда мы покинули корабль и направились в аэропорт, для того чтобы сесть на тринадцатичасовой рейс до дома. Я просто хотела, чтобы все это закончилось, чтобы всё опять стало нормальным.
Когда мы сошли с самолета, у меня появилась хорошая мысль о том, как все сложится. Я закинула на плечо сумку и оглянулась на Лейфа, который теперь был одет в одежду Миккеля, единственную, что подошло ему по размеру. Затем я взглянула на отца.
– Моя машина на долговременной парковке.
– Ее там нет, – сказал мой отец.
Я нахмурилась.
– Как это?
– У меня был дубликат твоих ключей и мать отогнала ее домой. Ты едешь со мной.
Я опять оглянулась на Лейфа, смутившись. Мы и десяти минут в Штатах не пробыли, а мой отец уже демонстрировал свой контроль.
– Хмм… Ладно. Пойдем, Лейф.
Мой отец поднял руку, не позволяя моему супругу приблизиться.
– Этот будет добираться до дома самостоятельно.
Я замерла.
– Ты шутишь, да?
– Нет не шучу.
Я опять оглянулась на Лейфа с выражением чистой паники на лице. Мой отец хотел разлучить нас даже в такой малости?
– Но, Отец, у него нет ни машины… или денег… или…
– Это не моя проблема, – ответил тот, холодно. – Я не предлагаю бесплатных поездок тому, кто покинул клан.
Неожиданно мне захотелось заорать.
– Это не стало бы проблемой, если бы ты не увел домой мою машину. Я…
– Пойдем, Нико, – приказал отец, поворачиваясь спиной к нам обоим. Он явно ожидал, что я последую за ним.
Молча, я скинула сумку на землю и скрестила руки на груди. Я не двигалась с места.
– Любимая, – прошептал мне на ухо Лейф, – Если ты хочешь пойти с отцом, все нормально.
– Я не оставлю тебя, – сказала я, в моем голосе зазвучали истерические нотки. – Не оставлю!
– Все в порядке, – прошептал он, и поцеловал меня в макушку. – Мы все выясним позже.
Но все не было в порядке. Лейф оставался совершенно диким на протяжении шестнадцати лет. У него не было денег. Я не была уверена, помнит ли он вообще, где его дом. Или примет ли его семья.
И я хотела, чтобы мой супруг был со мной.
Но я также понимала, что для моего отца это станет проблемой. Кроме всего прочего, я жила в квартире над отцовским гаражом, потому что жить отдельно для одинокой женщины, было нарушением правил клана.
Впервые в жизни, эти правила раздражали меня, и я на мгновение возненавидела всех. Почему они так все усложняли?
Я взглянула на Лейфа, но увидела только доброту и понимание в его нежных голубых глазах.
– Я не оставлю тебя, – повторила я, сплетая свои пальцы с его.
Легкая улыбка тронула его губы.
– Тогда все хорошо.
Моему отцу понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я не иду за ним. К тому моменту, он был достаточно раздражен, но я держалась как кремень. Если Лейфу были не рады – даже в такой ерунде как поездка на машине – значит мне тем более.
Конечно мой гнев немного рассеялся, несколько мгновений спустя, когда еще одно близкое лицо появилось в аэропорту. Гуннар Людвиг проталкивался сквозь толпу, его глаза осматривались в поисках знакомых. Я почувствовала, как Лейф, рядом со мной, напрягся.
– Отец?
Лицо Гуннара осветилось улыбкой, удивительно похожей на улыбку Лейфа и он рванулся вперед, широко раскинув руки для того чтобы обнять сына.
– Мой мальчик!
Лейф отошел, чтобы обнять Гуннара, а мой отец с нетерпением посмотрел на меня.
– Пойдем, дочь.
Я колебалась. Было ясно, что мой отец позвонил семье Лейфа, чтобы те приехали и забрали сына, и их воссоединение с отцом было очевидно счастливым. Я не была уверена, стоит ли мне ждать моего супруга или предоставить заботам его отца. Я помедлила еще мгновение, а затем решилась
– Лейф?
Я затылком ощущала суровый взгляд отца. Он не был доволен.
Но не собиралась уходить без Лейфа. Или не зная, что о нем позаботятся. Или не зная о том, что теперь будет между нами двумя. Я чувствовала, что чем больше мы возвращались в цивилизацию, тем запутаннее все становилось, и я не знала, что делать.
Лейф отодвинулся от отца и еще раз похлопал его по плечу, затем вернулся ко мне. Он взял мое лицо в ладони и тронул поцелуем мои губы.
– Твой отец собирается крепко взяться за тебя, чтобы наказать меня, – прошептал он таким тихим голосом, что только я могла слышать его за шумом аэропорта. – Езжай с ним сейчас. Я приду позже. Обещаю.
Я заколебалась, недовольная тем, что мы будем разделены.
– Я… Ты уверен?
– Уверен, – ответил он. – Иди.
Несчастная, я пошла.
Всю дорогу домой, мой отец разглагольствовал и поносил мой "взбалмошный и безответственный выбор". Он полагал, что поехав с ним, я предпочла семью и теперь можно было спокойно ругать меня и давать мне понять, что он думает о моей маленькой недозволенной "экскурсии".
Я не спорила. Я даже не слушала его. Просто смотрела на деревья, проносившиеся за окном, пока мы ехали к нашему удаленному дому в горах и думала о Лейфе. Его отец тоже был одним из старейшин. Встретят ли они его с распростертыми объятьями или первичное облегчение обернется в презрение, подобно тому, что питал мой отец? От этих мыслей мне захотелось плакать, я не могла избавиться от смутного ощущения, что бросила его.
Когда мы добрались до дома, отец хотел, чтобы я пошла на кухню, где он мог бы продолжить свое нравоучение о моих необдуманных поступках, но я приложила руку ко лбу.
– Мне нехорошо, – соврала я. – Я так устала. Можно я пойду прилягу, а позже мы сможем продолжить?
Другую руку и приложила к животу, намекая на последствия своей течки.
Его лицо сразу немного смягчилось, и он закивал, потом потрепал меня по плечу.
– Иди отдыхай. Мы поговорим утром.
– Спасибо, Отец, – сказала я ему, и сбежала в свою квартиру.
Все было в том, же виде как я оставила, вещи для стирки по-прежнему переполняли корзину для белья. Простыни в беспорядке – я никогда не застилала постель – везде лежал толстый слой пыли. Бросив сумку, я забралась в кровать, и свернулась калачиком, натянув на себя одеяло. Я боролась с собой, стараясь не чувствовать себя покинутой и жалкой.