По крайней мере, босые ноги позволяли тайный побег.
Лия пыталась игнорировать, насколько великолепным был пентхаус, когда она кралась через гостиную к тому, где она предположила, будет дверь. Богатство не удивило ее; семья Митчеллов была состоятельной. Однако, она никогда не представляла Кейда в такой фантазии. Он всегда походил на тот тип людей, которые будут комфортно себя чувствоваться в хижине, в лесу, или в палатке. Хотя он приятно выглядел, когда он появился в галерее в прошлые выходные. Лия заколебалась, когда подумала о разговоре в офисе. «Это не изменит тот факт, что ты умираешь от желания, чтобы я трахнул тебя». Разве она отправилась в отель, не потому что ей требовалось время, чтобы подумать? Рациональная часть мозга напомнила ей, что она заперта в роскошном пентхаусе с человеком, о котором она в настоящий момент мечтала, и это не слишком хорошо отражается на ее мыслительном процессе.
Плюс он похитил тебя!
Достаточная причина для того, чтобы уйти. Лия не смела оглядываться назад, когда шла через огромный пентхаус Кейда. Она выбрала неправильный поворот и оказалась в кухне, которая заставила бы титулованного повара плакать от счастья. Еще одна оплошность привела ее еще дальше от спасения, поскольку Лия оказалась в хозяйской спальне. У нее отвисла челюсть. Комната была мужской и со вкусом оформлена в темно-синих и коричневых тонах. Большая двуспальная кровать занимала огромное пространство, также там была гардеробная, зона отдыха и ванная, которую Лия не вполне видела, но знала, что оценит ее.
— Я не планировал начинать выходные в спальне, но если это то, чего ты хочешь, я уверен, что смогу найти необходимый энтузиазм.
Лия потрясенно взвизгнула и резко обернулась, чтобы обнаружить Кейда, стоящего около нее и опирающегося рукой о дверной косяк. Не раздумывая, она ударила его кулаком в живот. Он хрюкнул, но даже не согнулся, и не испугался. Лия потрясла кулаком. По правде говоря, у тела Кейда не было ни капли жира. Новый всплеск возмущения выбил воздух из ее легких, и из нежного женского горла вырвался бессвязный, злой рык.
— Ты… пфф… ррр!
Она толкнула его в грудь. Но Кейд был неподвижной горой мышц.
Ее похититель улыбнулся. Медленный и сознательно чувственный акт, который заставил кровь Лии дымиться. Жар взорвался в ней, запустив все нервы в состояние гипер-осведомленности, заставив захотеть вывернуться из кожи. Кейд пожирал ее глазами, глядя на ее грудь. Соски Лии стали пиками под тканью, а спина немного выгнулась. Боже, она хотела, чтобы он коснулся ее. Ей было необходимо почувствовать его руки на ней.
— Ты, сукин сын, похитил меня!
Если она сосредоточится на своем гневе, то это, возможно, сможет погасить отчаянное желание, разгорающееся в ней.
Кейд пожал массивными плечами.
— Я взял свое.
Свое? Наглый, недалекий… Негодование Лии вспыхнуло.
— Я не твоя.
Кейд протянул руку и провел пальцем по соску Лии. Контакт был почти таким же легким, как дыхание воздуха, но ощущение накрыло ее силой урагана. Она дрожала от электрического взрыва жара, который вспыхнул между ее бедер. Ее веки закрылись, а изо рта вырвался стон. Он потянулся и подразнил второй сосок. Тихое хныканье сорвалось с губ Лии, когда она открыла глаза и посмотрела на него.
Его бирюзовые глаза горели желанием, от которого у Лии перехватило дыхание.
— Моя.
Глава 6
Все мысли о Сортиари, Трентоне Макалистере и его мелкой ерунде, исчезли в тот момент, когда он вернулся с балкона, и обнаружил, что Лии нет. Кейд закончил звонок поспешной фразой:
— Ты увидишь меня, когда увидишь, и если тебе ни хрена не нравится, можешь идти к черту, — и помчался внутрь. Он расслабился только тогда, когда поймал ее аромат и обнаружил почти незаметные следы шагов на деревянном полу. Животный инстинкт Кейда пришел в ярость, когда он шел за ней через пентхаус, хищник в нем волновался от перспективы охоты. Увидев ее стоящей в дверном проеме его спальни, он почти выпустил из рук последнюю нить контроля.
Лия стояла перед ним сейчас, как портрет чувственности. Ее темно-розовые губы открылись от учащенного дыхания, и румянец заиграл на щеках. Ее глаза, обычно, такие глубокие, синие, как ясное полуденное небо, потемнели от страсти, веки затрепетали, когда он коснулся подушечкой большого пальца ее соска.
— Моя.
Она, возможно, не была готова признать это, но правда состояла в том, как реагировало ее тело в ответ на его малейшее прикосновение. Менялся ее запах, он предавал ее возбуждение.
— Я не твоя. — В шепоте не слышалось убеждения, и она отвела глаза, когда говорила.