– Что произошло? – спросила она.
Подошла Лорел и встала рядом. Обменявшись несколькими словами, вернувшаяся к жизни парочка поднялась и пошла прочь.
– В конечном итоге обошлось без потерь. Наверное, они новички здесь, вроде меня.
– Не совсем. Мистер и миссис Браун здесь несколько недель. Все же ты поступил низко.
– Пойми, что я в тот момент совсем потерял голову. Брауны, говоришь? По-моему, в этом заведении все носят фамилию Браун.
– Неправда, здесь всего четыре пары Браунов, и мне не по вкусу твои инсинуации. Ты, кажется, не понимаешь, Шелл, практически все живут в Фэйрвью лишь потому, что им нравится этот образ жизни, и в этом нет ничего грязного или непристойного. Боб и Мэри прекрасные люди, так же как и все остальные. Это здоровый образ жизни, физически, умственно и...
– Подожди, дорогая. Ты неправильно меня поняла. Я верю тебе. Дай мне немного времени для адаптации. Ведь я знаком с экспертами по черной магии, йогами и даже некоторыми демократами, и ничего, прекрасно уживаюсь с – этими типами. Но к ним надо было привыкнуть. Согласна?
– Что ж, адаптируйся, – согласно кивнула она.
– Между прочим, кто на самом деле эти Боб и Мэри?
Мне следовало быть более понятливым, потому что Лорел ответила:
– Иногда твои манеры вызывают у меня желание придушить тебя.
Я припомнил кое-что и сказал:
– Ты чуть-чуть не сделала это сегодня ночью, дорогая.
Разговор покатился в другом направлении. Она посмотрела на меня, тихо улыбнувшись:
– Было дело. Я здорово воспользовалась случаем. Но вообще-то ты невыносим. Пойдем завтракать.
– Спасибо я никогда не завтракаю до ленча. Ты иди, мне все равно надо позвонить.
– В это – время?
Она была права. Рассвет был всего час назад. Я хотел поговорить с миссис Редстоун, но это пока можно и отложить. У меня было намерение позвонить ей вчера вечером, я хотел спросить, знает ли она об увлечении Пупелла азартными играми и слышала ли о замке Нормана. Были и другие вопросы. Но прошлым вечером события увели меня в ином направлении.
– Лучше съешь что-нибудь. Возможно, тебе предстоит трудный день.
– У меня уже был трудный день вчера. Но, видимо, ты права. Я бы побаловался кусочком бекона.
– Перестань, я угощу тебя так, что ты будешь себя прекрасно чувствовать.
– Ты уже это сделала. Но я отчаянный парень и после утреннего безобразия способен переварить что угодно.
Лукаво она спросила:
– Даже меня?
Я притворился шокированным.
– Лорел!
Но она уже уходила. Я прошел за ней до здания Совета, мимо бассейна, в котором на глубине четырех футов плескались несколько женщин. Мы вошли в помещение, которое оказалось кафетерием самообслуживания.
Я увидел очередь. Люди в ней, стоя спиной ко мне, заполняли подносы тарелками с пищей.
– Лорел, – пролепетал я, – боюсь, что я не смогу пройти через это.
В зале стояли квадратные столики.
Моя спутница подвела меня к одному из них, усадила и сказала:
– Я принесу тебе славную питательную пищу. Подожди здесь.
Пришлось ждать. У меня был сильный позыв встать и отправиться по делам. Но какие могут быть дела у сыщика ни свет ни заря? Кроме того, я был еще слишком слаб. Сегодня меня ожидало множество дел, предстояло посетить несколько различных мест, и, вероятно, Лорел была права, настаивая на завтраке. Во мне проснулся волчий аппетит. Я вспомнил, что вчера не ужинал, а ночью потратил все калории, полученные от ленча.
Лорел подвигалась в очереди, время от времени поглядывая на меня через плечо. Я же не сводил с нее взгляда. На приеме в группе хорошо одетых гостей она казалась бы ню, здесь же, когда она стояла среди нудистов, просто не было слов описать все великолепие Лорел.
Она подошла к столу, балансируя двумя подносами, разгрузила их и уселась напротив меня. Передо мной возникла миска с каким-то зерном.
Я пожал плечами, взял ложку и зачерпнул из посудины ее содержимое.
– Что это за помои?
– Зародыши пшеничных зерен.
– Зародыши?
– Пшеничные. Они удаляются из белого хлеба, попробуй, зародыши пойдут тебе на пользу.
– Может быть, здесь найдется кусок белого хлеба без зародышей? Или уж в крайнем случае зародыши чего-нибудь более знакомого. Курицы, например.
– То, что ты называешь, вредно для организма. Ешь, здесь содержится весь комплекс В.
– Детка, у меня и без этого достаточно комплексов. Особенно в этом дурдоме. Чувствую, что скоро совсем взбешусь.
– Я имею в виду витамины. Ешь, – неумолимо сказала Лорел.
Я взглянул на нее и ухмыльнулся.
– Хорошо, мамочка.
Все же я съел эти зародыши, думая об этой необыкновенной девушке.
Мне предназначался еще стакан молока. Я выпил залпом половину и взревел:
– А это что?!
– Молоко.
– От бешеной коровы? Признавайся, что это за отрава?
Лорел засмеялась:
– Это молоко. В него, правда, добавлено немного пивных дрожжей, лецитина, зародышей пшеничных зерен и...
– Короче! Молоко отравлено?
– Нет, глупый. Пей. – Она рассмеялась, и затем, глядя на меня, с улыбкой спросила: – Шелл, разве ты не хочешь быть таким же здоровым, как все мы здесь?
Я почувствовал, что моя верхняя губа поднялась и появился волчий оскал. Стакан молока от бешеной коровы был прикончен залпом. Он же чуть не прикончил меня. Но победа была одержана.
– Посмотри! Я сделал это.
На тарелках оставалась еще какая-то малопривлекательная субстанция.
Но для меня завтрак кончился. Лорел с аппетитом поглощала здоровую пищу в количестве, которого хватило бы для целого полка Шеллов Скоттов.
Запив ее знаменитым молоком, она промолвила:
– Что же, теперь пойдем.
И мы пошли. Во время того, что она так остроумно именовала завтраком, Лорел сообщила, что Совет хотел бы обсудить со мной детали съезда, который, если я помню, должен иметь место завтра.
Я ответил, что мне придется отлучиться практически на весь день, и не могла бы она проинструктировать меня самостоятельно, получив на это санкцию Совета. Меня обуревали странные чувства по поводу предстоящего съезда и той роли, которую я предположительно должен буду сыграть на нем. Я был уверен, что меня здесь завтра не будет. Весьма вероятно, что телеграммы, разосланные мной, телефонные звонки, которые я сделал, плюс интенсивное полицейское расследование дела об убийстве Йетса дадут свои плоды. В этом случае моя работа на миссис Редстоун благополучно завершится сегодня, и я буду свободен заняться чем захочется.
В любом случае по поводу завтрашнего дня будем волноваться, когда он наступит.
В жилых домиках телефонов не было, но Лорел напомнила об аппарате в зале Совета. Я сказал, что повидаюсь с ней позже, и она, покорно посмотрев на меня, направилась к своей хижине. Комната Совета была пуста, и я набрал номер миссис Редстоун.
Выслушав довольно много гудков, я подумал, что следовало звонить позднее, поскольку миссис Редстоун, видимо, пребывает в сладком сне. Но пожилая леди показалась мне милым созданием, которое притворится довольной тем, что я позвонил в такую рань, даже если ей и очень хотелось бы вместо этого швырнуть трубку. Поэтому я позволил ее телефону продолжать звонить. С этой работой аппарат справился хорошо. Но никто не отвечал.
Странно, подумал я. Вряд ли она так рано ушла из дому. На всякий случай я набрал номер еще раз, но ответа не получил. Повесив трубку, я направился к себе. Наверное, у меня не было причин торопиться, но почему-то я перешел на бег.
Примерно через полчаса я прибыл полностью одетым и с кольтом под пиджаком в дом Редстоунов. Подъездная гравиевая дорожка на сей раз была пуста. Машина проезжала мимо места, на котором я успокоил Гарлика, и остановилась у бетонных ступеней. Входная дверь была открыта. Я позвонил несколько раз и вошел в дом. Пару раз громко крикнул, но не получил ответа. Обойдя осторожно нижний этаж, я поднялся наверх.