Он поднялся во весь рост – пять футов пять дюймов, – смуглый, с копной курчавых седых волос на голове.
– Мистер Скотт, – сказал он твердым голосом, – прошу вас, объясните.
Его карие глаза уверенно смотрели на меня и, казалось, были холоднее, чем мороженая фрикаделька.
– Здравствуйте, мистер Оффенбранд, – начал я, – сейчас я все объясню. Этим, собственно, и вызван мой визит.
Осмотревшись вокруг, я нашел кожаное кресло и уселся в него.
Он занял свое место за столом, ожидая продолжения.
– В обмен на мои объяснения я хотел бы сам получить несколько ответов. В частности об Эндоне Пупелле.
– Посмотрим.
– Хорошо. Для начала скажите, кто руководит «Дженерал Энтерпрайзис»?
Ответа не последовало.
– Человек по имени Эд Норман, – продолжал я, – выплачивает «Дженерал Энтерпрайзис» по сто тысяч каждый месяц. Я не знаю почему, может быть, вы мне скажете, но предполагаю, что это погашение кредита не меньше, чем в миллион долларов. Последний чек на «Дженерал Энтерпрайзис» Норман выписал, когда у него на текущем счету было лишь тридцать три тысячи и четыре тысячи на срочном. Через два дня, семнадцатого июня, он внес на счет сто пятьдесят тысяч. Поэтому чек был оплачен. Но в течение двух дней он не имел обеспечения. Вам интересно?
– Чрезвычайно. Конечно, если вы говорите правду, мистер Скотт.
– Все соответствует действительности. Вы возглавляете «Дженерал Энтерпрайзис». Я – детектив, как вы, наверное, знаете. И из того, что мне известно о вас, я заключаю, что вам было бы дьявольски неприятно, если бы некто принимал вас за молокососа. Похоже, что этот некто решил обойтись с вами как с сосунком.
Он не произнес ни слова, лишь в лице добавилось жесткости.
– Для вас ведь важна не сумма, которую вы получили, а то, как к вам относятся и как это было сделано. Кроме того, где гарантия, что следующий чек будет оплачен? Ведь я прав, не так ли?
Он помолчал минуту или две, прежде чем ответил:
– Да. Это все?
– Все, что я знаю точно. Но вы понимаете, что догадываюсь я о гораздо большем. Правильно ли я догадался, что вы контролируете «Дженерал Энтерпрайзис»?
– Я не контролирую компанию. «Дженерал Энтерпрайзис» – это я. Мистеру Норману срочно потребовались средства. На его клуб. В то время еще шло строительство. Я авансировал его на миллион двести тысяч.
– Что вы можете сказать об Эндоне Пупелле?
– Он тоже хотел занять пятьсот тысяч. Однако я никогда не даю столько, сколько просят. Мы договорились, что в течение года он выплачивает мне двести пятьдесят. В результате моя прибыль составляет сотню, что, я считаю, вполне справедливо.
Когда Оффи сказал «сотню», он имел в виду сто тысяч, этот человек говорил о тысячах, как я о четвертаках. Во всяком случае, получалось так, что он дал Пупеллу сто пятьдесят тысяч.
– Вы, видимо, не выписывали чек? – спросил я.
В какой-то момент мне даже показалось, что Оффи подавил улыбку.
Его губы искривились, когда он произнес:
– Это были наличные. Один из моих людей лично доставил ему деньги.
– И еще один вопрос, мистер Оффенбранд. Какое обеспечение предложил вам Пупелл? Как вы понимаете, я знаком и с его банковским счетом.
– Хорошее обеспечение. Он заявил, что метит на пятнадцать с половиной миллионов долларов. Деньги от меня он получил лишь после церемонии бракосочетания.
– Это было шестнадцатого июня.
– Видимо.
Я знал, что теперь его тоже интересуют точные даты, поэтому не удивился, когда Оффи нажал на кнопку переговорного устройства и сказал:
– Дафния. Пупелл. Дату.
Через секунду послышался ее голос:
– Июнь шестнадцатого.
– Как и следовало ожидать, – заметил я. – А что, если он не сможет вернуть вам долг?
Эта идея, видимо, показалась ему забавной.
– О, обычно они мне платят, мистер Скотт. Так или иначе.
– Благодарю вас, мистер Оффенбранд. – Я поднялся с кресла и направился к двери. Но, прежде чем я достиг ее, до меня донеслось:
– Это я должен быть благодарен вам, мистер Скотт. Ваша информация оказалась весьма любопытной. Интересно знать, чем все кончится. Ведь вы мне сообщите, не так ли?
– Я полагал, что вы сами предпримете необходимые шаги.
– Зачем, если кто-то может сделать мою работу.
Естественно, он имел в виду меня.
Когда я поворачивал ручку двери, последовал вопрос:
– Она мертва?
Я повернулся к нему.
– Кто?
– Миссис Редстоун.
– Да. Она мертва.
– Вам, вероятно, будет небезынтересно замечание мистера Пупелла во время моей с ним беседы. Относительно обеспечения займа. Насколько я могу припомнить, он сказал: «В конце концов, старушка не будет жить вечно».
Он наслаждался ситуацией, наслаждался моей реакцией на его слова.
– Интересно. И представьте, она не жила вечно. Бессмертных людей не существует, не так ли? – сказал я и вышел из кабинета.
Глава 16
Дафния автоматически улыбнулась, как только я опять появился в приемной. Я подошел к ее столу, оперся на него и дернул головой в направлении кабинета Оффи.
– Просто искрится радостью и счастьем.
– Кто? Мистер Оффенбранд?
– Конечно, не он, а тот, другой парень в его кабинете.
Ее лицо приняло глупо-задумчивое выражение, и мне пришлось поспешно закончить:
– Шучу, шучу. Ясно, что мистер Оффенбранд, кто же еще. Ваш босс веселый малый.
– Ну, он совсем неплох.
– Однако с вашими возможностями вы могли бы рассчитывать на лучшее.
Я широко осклабился прямо ей в лицо, чтобы безошибочно донести смысл моих слов. От затянувшейся улыбки мне начало сводить челюсти, когда она наконец произнесла:
– Вы думаете? – И подняла руку. – Взгляните-ка сюда.
Это был тот еще браслет! Он сверкал, как Таймс-сквер ночью, – полфунта металла, усаженного камнями. Камни были не что иное, как бриллианты. По меньшей мере пятьдесят штук опоясывали серебряную ленту, а посередине находилось нечто зеленое, прозрачное, по форме смахивающее на огурец.
– О, – сказал я тихо, без энтузиазма, – тогда конечно...
Дафния захихикала в ответ.
– И ему уже восемьдесят шесть. Может быть, он припомнит меня в завещании.
– Детка, он не намеревается помирать.
Итак, я был отвергнут. Оставалось лишь злорадно надеяться, что их счастье не продлится долго. Может быть, Оффи и не собирается помирать, но если он не будет воздерживаться, эта Дафния быстро загонит его в гроб.
Направляясь к своему «кадиллаку», я опять заметил серый автомобиль с вмятиной на крыле. Это был «форд», который раньше болтался у обиталища Трехглазого. Сейчас он был припаркован на противоположной стороне улицы в соседнем квартале. В машине никого не было видно, однако нельзя было исключить, что водитель сполз вниз на сиденье, чтобы остаться незамеченным. Я подошел к «кадиллаку», сел в него, достал револьвер из кобуры и положил на сиденье рядом. «Кадиллак» медленно двинулся по Сансет-бульвару. Я пытался так рассчитать скорость движения, чтобы в тот момент, когда моя машина будет проезжать мимо «форда», его ничто не закрывало.
Затем я резко нажал на акселератор и вывернул руль. Моя телега совершила короткий быстрый разворот, ее поднесло к запаркованной машине.
С пистолетом в руке я в момент остановки укрылся за правой дверцей «кадиллака». Однако ничего не произошло. «Форд» был пуст. Я выскочил из машины и, прежде чем вернуть оружие в кобуру, бросил взгляд в оба конца улицы и на противоположный тротуар. Ни одной подозрительной фигуры. Какое-то такси скрылось за углом следующего квартала. Оно откатило от конторы Оффи. Мимо меня текло уличное движение, водители бросали удивленные взгляды на нелепо остановленный «кадиллак».