Казалось, что это невозможно. Около скалы не было места, где поставить лестницу, разве только в озере, что вряд ли помогло бы, так как пуля засела футах в шестидесяти от уровня воды. Не было толку и в том, чтобы спуститься по веревке футов эдак на сто вниз с вершины, поскольку верхняя часть скалы образовывала козырек, и вы зависали в воздухе вдали от желанного места.
— Придется наплевать, — сказал я, — единственный путь туда — левитация, однако я еще не успел развить в себе эту способность.
Посмотрев на Лорел, я спросил:
— Почему вы все-таки избрали для нашей беседы этот холмик? — и указал на место, где мы сидели не так давно.
— Очень красивое возвышение, — ответила она с некоторым недоумением, — кроме того, там мы могли быть уверены, что нас не подслушивают. Вдобавок оттуда открывается чудесный вид. Но почему вы спрашиваете?
— Перед нами открывался прекрасный вид, кто спорит, равно как и перед тем молодчиком с ружьем.
Лорел нахмурилась:
— Я уверена, что вы не имеете в виду того, что можно было бы подумать, исходя из ваших слов. Или я вас просто не понимаю.
Я сменил тему.
— Лучше вернемся в лагерь. Мне пора в город.
— Вы уезжаете? После того, что случилось?
— Именно.
Лорел почти всю дорогу назад шла молча. На полпути к лагерным строениям я спросил, главным образом ради того, чтобы нарушить молчание:
— Лорел, из рощи к востоку отсюда я видел нечто странное. Что-то вроде замка. Это что — галлюцинации в результате шока?
— Насчет шока не знаю. Но в трех-четырех милях от нас стоит замок. Замок Нормана.
— Норманнский замок? Нелепость какая-то.
— Это ночной клуб. Напитки, азартные игры, ужины, эстрадные представления. Принадлежит человеку по имени Эд Норман. Отсюда и происходит название. — Все это произнесено ледяным тоном.
Теперь я припомнил, что кое-что слышал об этом месте. Я не успел там побывать за короткое время, прошедшее со дня его открытия, но читал в газетах об этом «уникальном и очаровательном» месте. Тут же я выкинул замок из головы. Мы возвращались назад тем же путем, через рощу к обширной поляне, где расположился лагерь. Однако теперь здесь кипела ужасающая активность.
— Ленч кончился, — безучастно заметила Лорел.
— Теперь его следует переварить.
Уже отсюда, с опушки, я видел фонтаны брызг в плавательном бассейне, примерно дюжина людей играла в волейбол. Честно говоря, там играли во все, кроме, пожалуй, чехарды. Это наблюдение несколько развлекло меня, особенно в сочетании с пришедшей на ум мыслью. Только чокнутый мог избрать подобное окружение для покушения, при этом затратив огромные усилия, чтобы заманить жертву сюда. В любом другом месте прикончить меня было куда проще.
Но с другой стороны, лагерь нудистов мог быть самым подходящим местом для убийства, особенно если его жертвой должен стать парень вроде меня. Я представил кричащие заголовки газет: «Шелл Скотт застрелен в лагере нудистов». Лос-Анджелес и Голливуд помрут со смеху. Все внимание сосредоточится на том, кто убит и где, а не на самом факте убийства.
Следствие по делу, если и откроется, будет постоянно прерываться взрывами гомерического хохота.
Все возможно в подлунном мире, в этой связи следовало хорошенько подумать и о Лорел Редстоун. Не исключено, что меня принимают за дурачка. Лорел энергично зашагала через открытое пространство по направлению к главному зданию, я едва поспевал за ней.
— Куда вы направляетесь? Я хочу получить свою одежду и пистолет.
— Вам надо расписаться о прибытии и тут же расписаться об отъезде, если вы намерены это сделать.
— Каждый из тех, кто сейчас в лагере, отметился в регистрационном, листе?
Она утвердительно кивнула:
— Туда вносятся имена плюс дата прибытия. Кроме того, имеются фотографии — портреты каждого из нас. Поймите, мы должны знать, кто присоединяется к группе. Совет не может допустить сюда любопытных, людей нечестных, любителей поглазеть на обнаженное тело и т. д.
Мои подозрения еще не рассеялись, поэтому я ухмыльнулся и с вызовом заявил:
— Да, я совсем забыл сообщить, что являюсь большим любителем поглазеть на обнаженное тело, я безумный сексопатологический тип.
— Не хотите ли лучше поглазеть на регистрационные листы?
— Охотно.
— Они в комнате Совета.
Оказалось, что в Фэйрвью в настоящее время обретается примерно сотня отдыхающих, половина из них мужчины. Нельзя исключать, что стрелок находился среди этих пятидесяти. Во всяком случае, их имена или фотографии могут что-нибудь сказать. Я чувствовал себя очень неуютно в обнаженном виде на этом голом пространстве, но, поскольку все остальные находились абсолютно в таком же положении, никто не указывал на меня пальцем.