— Я не уступлю, Скотт, и заставлю тебя свалить отсюда. Ты нарушаешь похоронный вид этого мероприятия.
— Похоронный?
— Угу, похоронный. — Он осклабился, выдохнув мне в лицо: — Пойдем. — Пальцы его впились мне в руку.
Разговор о похоронах стал мне надоедать. Пустой стакан все еще был у меня в правой руке, я поднял его на уровень груди и сказал:
— Пожалуйста, Гарлик, отпусти меня, да побыстрее.
У него оказались очень сильные пальцы, они до боли стискивали мой бицепс. Я быстро огляделся, никто не пялился на нас. Когда Гарлик еще сильнее сжал мне руку, чтобы провести к выходу, я выронил стакан, плотно сжал четыре пальца и нанес колющий удар ему в горло. Мои пальцы воткнулись в адамово яблоко в то мгновение, когда стакан запрыгал по полу. Смешной скрип раздался у него в глотке. Я знал, что некоторое время он не сможет издать ни звука. Лицо Гарлика покраснело, он сжал кулаки. Я поднял стакан, не сводя с противника взгляда.
Обхватив дно посудины ладонью, я навел на лицо Гарлика стакан, как крошечную пушку. Забыв, где мы находимся, Гарлик готов был нанести крюк справа, но я слегка повращал стеклом и негромко сказал:
— Сейчас я сделаю на твоей роже надрезы, как на первоклассном бифштексе. Может быть, даже сумею заодно вырезать твой глаз. Я по-хорошему просил оставить меня в покое. Но если тебе так не терпится, мы можем пройти тур вальса и здесь, на балу.
Его рожа стала еще краснее, но он воздержался от крюка справа. Выдавив из себя воздух, он хрипло прошипел:
— Ты, сукин сын. Я, я тебя убью.
Резко повернувшись, Гарлик отошел от меня на несколько шагов. Там он остановился, судорожно сжимая и разжимая свои большие лапы, затем растер горло.
Самым громким звуком во время всей сцены был стук упавшего на ковер стакана, мы не размахивали руками, и я решил, что никто ничего не заметил. Ближе всех была Вера, но она демонстративно отвернулась от меня. Все же я огляделся, проверяя, и обнаружил, что этот маленький эпизод не остался незамеченным.
В арке дверей слева на противоположной стороне зала, примерно в десяти ярдах, стояла, глядя прямо на меня, дама. Она улыбалась. Улыбаясь, дама немного наклонила голову и поманила меня рукой. Похоже на то, что это было явление миссис Редстоун. Это явление оказалось приятным сюрпризом.
Глава 2
До этого момента я полагал, что Вера была единственной настоящей женщиной из всех особ женского пола, присутствующих на вечере. И вот появилась еще одна леди: высокая, седовласая, может быть, не очень юная, но тем не менее прекрасная. Я знал, что ее экипаж пересек шестидесятилетний рубеж, но, наверное, она ухитрилась соскочить на ходу.
Если бы не белые волосы, то отсюда, она не тянула и на сорок.
Когда я подошел, она повернулась в арке и, пропустив меня, изолировав нас от шума зала.
— Простите, что я не могла найти вас сразу, мистер Скотт. Наш повар пьян — принял большую бутылку шампанского, — и мне пришлось помогать приводить все в порядок, включая повара. Боюсь, все блюда сегодня будут иметь привкус шампанского. Я — миссис Редстоун, — добавила она.
Когда мы еще раз должным образом обменялись приветствиями, хозяйка дома поинтересовалась:
— Вы сделали больно этому джентльмену?
— Да, мадам, правда, он совсем не джентльмен. Эта шпана... э... — Я понял, что мне не пристало так высказываться об одном из гостей миссис Редстоун.
Однако она заметила мое смущение и, слегка нахмурившись, сказала:
— Я его совсем не знаю. Странно. На этих ужасающих мероприятиях обычно появляются один-два незнакомца, но это уж совсем незнакомый незнакомец. — Она улыбнулась. — Какие сложности возникли между вами?
Я ответил, что Гарлик пригласил меня выйти, чтобы поболтать, но я предпочитаю никуда с ним не ходить. Пока я это объяснял, мне удалось рассмотреть ее поближе. Несмотря на морщины, заметные вблизи, она замечательно сохранилась, ее глаза смотрели совсем молодо, слегка приподнятые скулы придавали лицу особую прелесть.
Она пригласила меня пройти через всю комнату к паре кожаных кресел и, когда мы — уселись, начала:
— Прежде всего я хочу объяснить, почему я позвонила вам, мистер Скотт. Вы знакомы с моей дочерью Верой или ее мужем?
— Эндоном Пупеллом?
Она кивнула утвердительно, и я сказал:
— Боюсь, что знаком.
Мне пришлось очень кратко объяснить случившееся, и я дал понять, что ужасно оскорбил ее дочь и зятя.