–Особенно пчел… одну мы даже роскошно похоронили под кустом сирени.
–А я хотела быть в детстве актрисой, а ты летчиком…почему мы с тобой никогда не хотели пожениться?
–Смотрю у тебя серьезный «бзик» на это тему.
–Да – я грустно прислонилась к стене.
–Давай не хандри. Вытаскивай свою пока не целлюлитную попу из этой ситуации.
–Я…
–Не любишь его…
–Люблю.
–Не любишь его.
Иногда хотелось стукнуть своего друга детства.
–Можно я дам тебе щелбан? – вежливо спросила я.
–А мне за что? Это тебе нужно, чтобы мозги вернулись. Или лучше твоему ухажеру, который за раз с двумя встречается и до сих пор определиться не может, кто ему нужен.
Конечно, я не любила Вадима. Это чувство странной зависимости не была столь желанной для многих любовью. Мой невыносимый друг был прав. Однако я преклонялась перед его талантом, опытом. И ставила себя ниже. Смотрела снизу вверх и надеялась, что он оценит мои душевные качества.
–Какие?
–Прекрати читать мои мысли.
–Какие качества душевные? Он оценивает исключительно размер груди и длину ног. Кто выгоднее будет глядеться рядом с его новой машиной. Не ты. И не потому что некрасивая, а потому что гламурная жизнь не твоя стихия. На самом деле, что тебе бы хотелось?
– Мне хотелось бы солнца. Только ты меня не любишь.
–Кто тебе сказал? – Он подошел ко мне так близко, что я могла сосчитать все три маленькие родинки над губой, вдруг удивиться его невероятно ярким зеленым глазам и почувствовать волнение в сердце.
–Я тебя люблю, – он говорит это тихо, нежно и ласково касается губами моей щеки.
–Ты же сказал....
–Я тебя люблю, – повторяет он и целует меня в губы.
Вот оно … счастье…
Цена интереса
Высокая и худая. С тонкими, как будто цыплячьими, ногами. И при этом не по фигуре большой грудью, такой огромной, как будто она засосала в себя весь жир девушки. И странно как грудь не перевешивала вперед и до сих пор не переломила ее тонкую талию. Алиночка. Администратор нашей больницы. Со странными большими голубыми глупыми глазами и глупыми странными поступками. С ней смирились и терпели, потому что удивительно долго, почти год она держала главного врача клиники в тонусе, поддерживала его эрекцию и удовлетворяла старательно его потребности. Ей 30, ему 55. И в свои 55 он готов был иметь Алиночку каждый день долго и несколько раз. А Кирилл Андреевич смотрел на нее и не мог понять, ну что такого можно было найти в этой несуразной девке, которая могла на 13.00 записать 5-х пациентов одновременно и спокойно равнодушно слушать потом их крики. Неужели всего лишь грудь, ведь больше и ничего и не было в ней…грудь и глупые глаза. Ну, раз, два поиметь ее хотелось, но чтобы год и ежедневно … интересно, ну что же в ней такого? Неужели их шеф просто извращенец раз ему ЭТО нравится. Интересно.
–Кирилл Андреевич, у вас пациентка в 20.00 отменила свою запись, – Алиночка стояла перед ним в дурацком розовом платье, в котором ее феноменальная грудь не совсем комфортно чувствовала себя и то и дело пыталась выбраться наружу, а она наивным движением раз в минуту запихивала ее во внутрь.
–Ну, хорошо, что же в этом плохого? Отменила и отменила, пойдемте домой, Алина Сергеевна, – улыбнулся мужчина.
–Алиночка, – тихо ответила она ему и расстегнула пуговицы на платье. Лифчика не оказалось. Ярко-розовые соски и обилие белой плоти ослепили ему глаза.
Кирилл Андреевич был женат. Женат глубоко и главное с чувствами. Любил и уважал свою жену безумно. Красивая, статная, образованная и добрая. Разве можно ее сравнить с ЭТОЙ?
–Я, наверное, неправильно понимаю, что вы делаете? – он отвернулся, хотя мозг очень слабо вдруг начал соображать.
–Думаю, правильно, – беззаботно сказала девушка. Платье она сняла полностью. И в отвратительно пошлых трусах еще более нелепого цвета, чем ее платье она подошла к нему и быстрым движением расстегнула ширинку. Села на корточки и засунула его твердый член в себе в рот, а свои ярко-голубые глаза подняла на него и наблюдала за реакцией. Он хотел остановить ее. Но дал себе пять секунд, чтобы насладиться и еще пять секунд и … хотелось только раздвинуть ноги Алиночки. Какое презрение он испытывал к этой дуре и как смеялся, а сейчас хотелось только шептать «еще…еще…еще». Она почувствовала его настроение. Встала, сняла трусики, и нагнулась к столу. Он подошел и кажется, опять в голове прояснилось и захотелось все прервать, но интересно, что же в ней такого… в этой Алиночке…и воткнул свой член ей в дырку. И моментально забылся. Хорошо, как же хорошо …и правильно все и нужно. Как же от таких чувств можно отказаться? Алиночка молчала. Не стонала как жена, не кричала. Как резиновая кукла с несуразными сиськами, которые тряслись от его движений в ней…просто молчала. Он кончил быстро и ярко. И была эта чудесная секунда в его жизни…а потом….