Выбрать главу

ты — первый, нежный, робкий зов

рождающихся в муках слов:

застигнут штилем мой корабль,

уснувший парус разбуди,

крепчай, крепчай и вновь умчи

меня в страну моих стихов…

О ветер, первый, робкий зов

рождающихся в муках слов,

о ветер, ты, чей лёгкий вздох

едва касается цветов…

3

Колеблющийся свет, повисший в небе

                                                   факел…

Колеблющийся свет, повисший в небе

                                                  факел,

звезда, что отстоит от нас на сотни лет,

ты, чьё-то солнце, — жизнь

иных планет,

ты, чуть заметная в высокой,

высшей выси,

прошу тебя, на замыслы поэта

пролей, звезда, хотя бы каплю света!

Далёкая звезда,

повисший в небе факел,

колеблющийся свет…

ЗАКЛИНАНИЕ ЗМЕЙ

Майóмбе — бóмбе — майóмбе!

Майóмбе — бóмбе — майóмбе!

Майóмбе — бóмбе — майóмбе!

У змеи глаза из стекла, из стекла;

змея обвивается вокруг ствола;

глаза из стекла, она у ствола,

глаза из стекла.

Змея передвигается без ног;

змея укрывается в траве;

идёт, укрываясь в траве,

идёт без ног.

Майомбе — бомбе — майомбе!

Майомбе — бомбе — майомбе!

Майомбе — бомбе — майомбе!

Ты ударишь её топором — и умрёт

бей скорей!

Но не бей ногой — ужалит она,

но не бей ногой — убежит!

Сенсемайя, змея,

сенсемайя.

Сенсемайя, с глазами её,

сенсемайя.

Сенсемайя, с языком её,

сенсемайя.

Сенсемайя, с зубами её,

сенсемайя…

Мёртвая змея не может шипеть;

мёртвая змея не может глотать;

не может ходить,

не может бежать!

Мёртвая змея не может глядеть;

мёртвая змея не может пить,

не может дышать,

не может кусать!

Майомбе — бомбе — майомбе!

Сенсемайя, змея…

Майомбе — бомбе — майомбе!

Сенсемайя, тиха…

Майомбе — бомбе — майомбе!

Сенсемайя, змея….

Майомбе — бомбе — майомбе!

Сенсемайя, умерла!

ВАЛ

Чтоб вал неприступный построить,

возьмитесь, руки, за дело:

и чёрные руки негров,

и белые руки белых.

Устремлённый к простору и свету

от морей и до горных цепей

и от горных цепей до морей, да, да,

пусть наш вал оградит всю планету!

— Стучат!

               — Эй, кто там?

— Сирень и роза.

              — Открыть ворота!

— Стучат!

              — Эй, кто там?

— Вояка с саблей.

              — Закрыть ворота!

— Стучат!

              — Эй, кто там?

— С масличной ветвью голубь.

              — Открыть ворота!

— Стучат!

             — Эй, кто там?

— Шакал и скорпион.

            — Закрыть ворота!

Давайте ж скорее строить!

Вы, руки, беритесь за дело:

и чёрные руки негров,

и белые руки белых.

Устремлённый к простору и свету

от морей и до горных цепей

и от горных цепей до морей, да, да,

пусть наш вал оградит всю планету!

Рамон Гирао

ТАНЦОВЩИЦА РУМБЫ

У танцовщицы гуагуанкó

кожа чёрная —

глянец бонго.

В молочных пальцах

её зубов

марака смеха

поёт.

Косынка алая —

шёлк —

и белое платье —

крахмал —

проносятся

дорогами струн

в афро-кубинском ритме

        клаве,

        гитары

        и барабана.

Вперёд, Мария Антония!

Хвала господу!

По гибким рукам

танцовщицы

стекают крупные зёрна

мыльного ожерелья.

СЕКСТЕТ

1

(Гитара-трес)

Дерево — первооснова.

Слёзы. Рот. Струпа стальная.

Ни к чему, тебя терзая,

снова лад менять, и снова.

Ты настроилась, готова

к встрече с милым. Ты жар-птица,

гиацинт, что весь искрится,

цокот скачки небывалой,

ты поток кипящий, алый,

в кровь мою готовый влиться.

2

(Марака)

Ты над всеми, в вышине

чувствуешь себя как дома,

и в тебе мне всё знакомо,

всё в тебе созвучно мне.

Зёрна у тебя на дне

дались мне с такою мукой,

но зато в ладони смуглой

ты — мелодии опора…

В ритме твоего напора —

старой песни отзвук смутный.

3

(Бонго)

Не для румбы ты: румберо

за тобою не поспеть…

Ты работорговца плеть

помни. Помни изувера,

смуглокожий бонгосеро.

Зазвучит едва под градом

рук твоих особым ладом

голос кожи задубелой,

тихо повторяет белый:

— Брат, как братья, встанем рядом.

4

(Клаве)

Вторит мне труба влюблённо, 

ведь не для своей забавы

дробь выстукивает клаве.

Вдруг гитара отрешённо

умолкает и — ни стона.

Песенка гитары спета?

Нет, освобожденье это

от неистовых рыданий,

что терзают воздух, раня

розовое платье света.

5

(Контрабас)

Слава не даётся даром.

Ты по праву стал известным

и сейчас же счёл уместным

заменить чехол футляром.

Вспомни же о друге старом:

из простой дерюги скроен,

он вниманья удостоен

в доме кумбанчеро ныне.

Бляшек нет на нём в помине,

но живуч он, будь спокоен.

6

(Корнетин)

Танец клапанов, звучанье

этой раковины медной

приближают незаметно

долгожданное признанье,

славы будущей сиянье.

Ты — как рог остроконечный.

Путь тебе внимает Млечный.

Образ ветра — звуки сона,

и взлетает невесомо

в такт ему танцор беспечный.

Pexuнo Педросо

ЧЕРНОКОЖИЙ БРАТ

Мой чернокожий брат,

негр, ты — одно со мной!

Мой чернокожий брат,

ты во мне.

Говори!

Пой!

Негр, твой голос — в моём

твои страдания в нём,

кровь твоя тоже в нём,

кровь твоя алая в нём…

Мы оба расы одной!

Мой чернокожий брат,

самый сильный и самый грустный,

весь — из песен и слёз!

Ты потому поёшь,

что сельва ночная тебе дала свои ритмы