Изо рта освобожденного от одержания человека вытекала на пол тонкая струйка зеленоватой жидкости, которая его почти душила.
– Пойдем, – сказал Ральф. – Мы здесь только мешаем, – и повел своих помощников из зала. Ему было стыдно, оттого что единственное, чем он мог помочь, – это бежать отсюда.
Стефани вышла на узкий балкон и уселась в шезлонг рядом с Мойо. Отсюда она могла видеть всю Хай-стрит. По улице маршировали солдаты Эклунд. В городе не было ни следа грязи, город выглядел достойно. Даже высокие деревья как на улицах, так и в центральном парке выглядели совершенно здоровыми. Листья их так и блестели.
Группу Стефани поселили в очаровательном доме псевдогеоргианского стиля. На оранжевом кирпиче стен красиво выделялись белые наличники окон. Чугунную решетку балкона обвили ветви голубой и белой глицинии. На этой улице и другие дома были не хуже. В доме, кроме них, находились двое военнослужащих. Не то чтобы домашний арест, однако их предупредили, что ходить повсюду и вмешиваться не стоит. Кохрейн возмущался.
Что делать? Скудные продуктовые запасы контролировала Эклунд со своими ультралоялистами, поэтому и законы диктовала она.
– Как же мне все здесь противно, – сказал Мойо. Он почти лежал в кресле, пил Маргариту. Четыре пустых бокала выстроились на низком столике. Таял выступивший на кромках соленый конденсат. – Все здесь ненастоящее, подделка. Ты чувствуешь атмосферу?
– Я тебя понимаю, – она смотрела в окно на мужчин и женщин, заполнивших улицу.
Войска готовились защитить город от стоявших за его стенами сержантов. Созданные воображением фортификации повесили в воздухе для всеобщего обозрения, потом, применив энергистическую силу, сделали их настоящими. На окраине, под руководством Девлина, круглосуточно работали небольшие фабрики: изготавливали оружие. Каждый человек знал, что ему делать. Всех объединяла общая цель.
– Они работоспособны, словно фашисты, – сказала она. – Все делают то, что приказано, не для себя, а для нее. Когда сержанты войдут в город, здесь будут страшные разрушения. Все это так бессмысленно.
Пошарив, он дотронулся до ее руки и крепко сжал ее.
– Это человеческая натура, дорогая. Они боятся. Единственная для них альтернатива – сражение, обреченное на неудачу. Им это не нужно. Нам это не нужно.
– Но ведь они оказались в таком положении только из-за нее. И воевать мы не собирались. Я не собиралась.
Он сделал большой глоток.
– А, не думай об этом. Еще двадцать четыре часа, и все это будет не важно.
Стефани вырвала из его руки маргариту и поставила на стол.
– Хватит. Мы здесь уже отдохнули. Пора идти.
– Ха! Похоже, ты пьянее меня. Мы окружены. Я знаю это, хоть я и слепой. Выхода нет.
– Пошли, – и, взяв его за руку, потянула из кресла. Возмущенно бормоча, Мойо позволил вывести себя в гостиную. За круглым ореховым столом Макфи и Рена играли в шахматы. Кохрейн, в облаке сигаретного дыма, растянулся на кушетке, из наушников доносилось громкое жужжание. Хиппи слушал Grateful Dead. Из спальни вышли на зов Тина с Франклином. Кохрейн восторженно захихикал, заметив, что Франклин убирает в брюки рубашку. И остановился только, когда заметил раздраженный взгляд Стефани.
– Я считаю, нам надо уходить отсюда, – объявила Стефани.
– Интересное предложение, – сказала Рена. – К несчастью, у Эклунд все козыри, не говоря уже о еде. Она нас держит впроголодь. Откуда же нам набраться сил, чтобы пускаться куда-то по этой грязи?
– Знаю. Но если мы останемся в городе, то сержанты нас наверняка захватят. Если мы переживем штурм. Обе стороны вооружились до зубов.
– А что я вам говорила? – воскликнула Тина. – Я же говорила, что нам надо было остаться в долине. А вы меня не послушали.
– В чем заключается план? – спросил Франклин.
– Пока никакого плана нет, – призналась Стефани. – Я просто хотела сменить обстановку, вот и все. Сержанты находятся сейчас в пяти милях от окраины. Так что, между нами и ними большое расстояние.
– И что же? – спросил Макфи.
– Мы могли бы этим воспользоваться. Все же это лучше, чем оставаться здесь. Возможно, нам удастся проскользнуть, когда начнется вся эта суматоха. Мы могли где-нибудь укрыться или, на худой конец, обратиться в колфранов. Во всяком случае, надо попробовать.
– Неагрессивная уклонистская политика, – задумалась Рена. – Я тебя в этом поддерживаю.
– Ничего не выйдет, – заявил Макфи. – Послушай, Стефани, мне, конечно, очень жаль, но ведь мы же все видели, как сержанты идут в атаку. Там и муха не пролетит. А ведь это было еще до обстрела из минометов. Теперь они уже все знают насчет колфранов. Если повторим этот фокус, нас первыми же и захватят.
– Нет, нет, подождите-ка, – вмешался Кохрейн. Он спустил ноги с кушетки и подошел к столу. – Наша напуганная сестренка, возможно, в чем-то права.
– Спасибо, – съязвила Стефани.
– Послушайте, ребята. Черные каски и их неопознанные объекты, похоже, оглядывают землю чуть ли не с микроскопами, верно? А если мы скооперируемся да выроем себе хорошенький уютный бункер где-нибудь в пустыне, то сможем там все это время и отсидеться, пока они не захватят город, а потом двинуться дальше.
Раздались изумленные возгласы.
– Это может сработать, – сказал Франклин. – Здорово!
– Ну, кто я, мужчина или что?
Тина усмехнулась.
– Вот именно – что.
– Каждую минуту я жду, когда у меня потребуют удостоверение личности, – сказала Рена, когда семерка двинулась по Хай-стрит.
Только на них не было камуфляжа. Люди Эклунд смотрели на них с подозрением. Несмотря на весело позванивающие колокольчики Кохрейна, отношение к ним было отнюдь не благожелательное. Перед выходом из дома Стефани хотела было заменить штатскую одежду на полевую, но передумала: к чертям! Я не собираюсь больше скрывать свою суть. Особенно после того, что пришлось пережить, я заслужила право быть собой.
На окраине дорога шла между двумя рядами зданий. Они не были такими изысканными, как в центре города, и все же это были удобные дома среднего класса. От сельской местности город отделяли глубокий ров и ограда из толстых металлических прутьев с острыми наконечниками. На дне рва булькала густая жидкость с запахом бензина. Защитное сооружение это казалось скорее символическим, своеобразным заявлением, а не физической угрозой.
Там, лениво привалившись к ограде, поджидала их Аннета Эклунд. Возле нее стояло несколько десятков военнослужащих. Стефани была уверена: огромные ружья, висевшие на их плечах, невозможно будет поднять без применения энергистической силы. Лица мужчин обросли трехдневной щетиной.
– Знаешь, мне кажется, все это deja vu (где-то я уже это видела), – сказала Аннета с деланной любезностью. – За исключением того, что в этот раз ты уже не тронешь мои душевные струны. Сейчас это больше похоже на предательство.
– Ты не правительство, – сказала Стефани. – И в верности мы тебе не клялись.
– Ошибаешься. Я представляю здесь власть. И ты мне обязана. Я спасла как твою задницу, так и всех твоих жалких неудачников. Приняла вас, защитила, кормила и поила. Следовательно, рассчитываю на вашу лояльность.
– В этом я с тобой не спорю. Но воевать мы не хотим и не будем. Перед тобой три варианта: ты можешь убить нас на месте; посадить в тюрьму, правда, в этом случае придется выделить несколько человек для охраны, вряд ли тебе это выгодно. И третий вариант – дать нам уйти.
– Ну что ж. Выходит, выбирать надо из двух вариантов. У меня каждый человек на счету. Разбрасываться ими ради таких неблагодарных свиней я не намерена.
– Ну и прекрасно. Делай свой выбор.
Аннета только головой покачала. Она была озадачена по-настоящему.
– Я никак тебя не пойму, Стефани. Ну куда, дурья голова, ты собираешься идти? Ведь они нас полностью окружили, сама знаешь. Стоит тебе пойти по этой дороге, и через час ты окажешься в ноль-тау. Из тюрьмы тебе уже никогда не выбраться.
– У нас есть шанс спрятаться от них.
– И только-то? В этом весь твой план? Стефани, даже от тебя я такой глупости не ожидала.
Стефани прижалась к Мойо, встревоженная враждебностью мыслей Аннеты.