На последних километрах «Энон» сжал искажающее поле чуть ли не до нуля. Летающий ковчег совершал оборот вокруг своей длинной оси каждые четыре минуты, и за прошедшие с тех пор столетия колебаний почти не было. Этот факт говорил сам за себя: им идеально удалось просчитать равномерное распределение массы, подумала Сиринкс.
Они проскользнули под последний диск, диаметр которого составлял только семьдесят метров. Ширина поддерживающей колонны, выходившей из центра диска и погружавшейся в летающий ковчег, равнялась двадцати пяти метрам.
– Должно быть, на последний диск причаливали транспортные средства, аналогичные нашим МСВ, —предположила Сиринкс. – А большие межпланетные корабли причаливали сверху.
– Это логично, —согласился «Энон». – Интересно, как они выглядели.
– Думаю, так же, как и те, которыми тиратка пользуются сейчас, —сказал Рубен. – Новшествами они не увлекаются. Как придумают что-нибудь, так ничего и не меняют.
– Но ведь в этом нет здравого смысла, —недоумевала Серина. – Откуда вы знаете, что сделали что-то хорошее, пока не сделаете анализ и не повозитесь с дизайном? Велосипед – хороший, эффективный способ транспортировки из одного места в другое, но на его место пришел автомобиль, потому что велосипед нас уже не устраивал.
– Да, я как-то и не подумал об этом, —согласился Рубен. – И, в самом деле, как подумаешь, тысяча триста лет – слишком долгое время, чтобы пристраститься к одному проекту, а если прибавить к этому еще и путешествие, получается еще больше. Мы все еще работаем над нашими термоядерными двигателями, а ведь они у нас придуманы лишь шестьсот лет назад.
– К тому же они намного лучше, чем те, что использует тиратка, —подхватил Оксли. – Мы продавали им новинки с тех самых пор, как установили с ними контакт.
– Ты стараешься применить к ним человеческую психологию,– сказал Рубен. – У них нет нашей интуиции и воображения. Если машина работает, они и не пытаются что-то в ней изменить.
– Да нет, воображение у них есть, —запротестовал Кейкус. – Без воображения вы летающего ковчега не построите.
– Спроси Паркера Хиггенса,– сказал Рубен. В его сродственной связи послышалась оборонительная нотка. – Может, он сумеет это объяснить. Думаю, неспешные и последовательные рассуждения в конце концов разрешат эту загадку.
Сиринкс разглядывала покалеченные трубы и фермы, из которых состояла колонна летающего ковчега. Подчиняясь ее молчаливому желанию, «Энон» расширил искажающее поле, чтобы она могла проникнуть в структуру. Перед ней предстала картина из переплетенных друг с другом прозрачных трубок. Количество разрушений в металле и композите устрашало, как и истонченность трубок.
– Уж очень они хрупкие,– объявила она. – Самуэль, прошу, будь осторожнее на выходе. Космопорт может в любой момент оторваться.
– Спасибо за предупреждение.
«Энон» осторожно повернулся и обратил к серой шахте переходной люк. Самуэль смотрел на покореженный металл. Несмотря на то, что это всего лишь механическая структура, к тому же сильно покалеченная, сразу было видно, что создал ее не человек. Аккуратность, решил он, в ней отсутствовала аккуратность, элегантность, свойственная астрологическому строительству. Тиратка устанавливали простые устройства в тандеме. Когда одно выходило из строя и отправлялось в ремонт, они пользовались другим. Очевидно, такова была их философия, которая себя оправдывала. И существование «Танджунтик-РИ» являлось наглядным тому доказательством.
Движение космоястреба прекратилось. Вокруг его корпуса сгустились тени. Гравитация в переходном люке пропала вместе с исчезновением искажающего поля.
– Дальше нам уже не залететь,– сказала Сиринкс. – Команда археологов вошла туда над несущим кольцом.
Самуэль выплыл из люка. Найти проходы трудности не представляло. Правда, неизвестно, в какой из них входили археологи. Он выбрал тот, что находился на расстоянии десяти метров от огромного несущего кольца. Из крошечных форсунок закрепленного на спине маневрового устройства пыхнул азот, и Самуэль приблизился к проходу. С одной стороны тянулась погнутая труба, с другой – кабелепровод в полуразрушенной оболочке. Самуэль вытянул левую руку в защитной перчатке и осторожно взялся за потрепанный кабель. Пыль покрыла пальцы, а тактильные рецепторы ладони дали знать, что кабель в руке слегка сжался. И все же не развалился. Слава Богу: Самуэль больше всего боялся того, что все, к чему они прикоснутся, двигаясь вдоль опоры, рассыплется, словно хрупкий фарфор.
– Порядок, материал пока держится, – сообщил он членам команды. – Можете двигаться за мной. Я вхожу.
Он зажег свет на шлеме и запястьях, осветив черное пространство пещеры. Всмотрелся. Когда подшипники опоры заело, вращающий момент, вызванный инерцией космопорта, разломал сотни балок, а вместе с ними и множество труб и кабелей. Произойди это внезапно, все диски космопорта оборвало бы. Процесс замедления вращения шел несколько недель, и все же верхние диски отломились.
В результате внутреннее пространство опоры заполнилось обломками. Самуэль включил блок, указывающий дорогу. На дисплее вспыхнули ярко-зеленые линии, обозначавшие маршрут, и он двинулся вперед. Тонкая молекулярная дымка поднималась от медленно разлагавшегося металла.
Проход становился все уже, обломки царапали защитное облачение. Самуэль снял с пояса десятисантиметровый нож. Под ярким желтым светом, исходившим от лезвия, виднелись стренги серого, как пепел, металла. Нож прошел насквозь без малейшего усилия.
– Я тут словно викторианский аристократ, прокладывающий путь сквозь джунгли,– обратился он к экипажу «Энона».
Металлические обломки вихрились вокруг него, подпрыгивали и отлетали в углы лабиринта. В проеме появилась вторая одетая в защитный костюм фигура: Ренато Велла. Извиваясь, он быстро двигался следом, за ним – один из сержантов, потом Моника, за нею еще один сержант, потом Оски Катсура. Сиринкс, вместе с другими членами экипажа, смотрела на них через сенсорные пузыри, пока все не скрылись из виду.
– Пока все хорошо,– сказала она, ощутив спокойное удовлетворение остальных членов команды.
Паркер Хиггенс и Кемпстер Гетчель поднялись к ней и уселись в предложенные кресла.
– Они хорошо идут, – сказал Эдвин пожилым ученым. – При такой скорости Самуэль доберется до главного переходного шлюза через десять минут. Ну а к месту назначения прибудут через два часа.
– Надеюсь, так и будет, – сказала Тула. – Чем раньше отсюда уберемся, тем лучше. У меня здесь просто мурашки бегают. Как вы думаете, души тиратка следят сейчас за нами?
– Интересное замечание, – сказал Паркер. – Пока нам не приходилось слышать, что вернувшиеся из потусторонья души встречали там ксеноков.
– Куда же тогда они попадают? – спросил Оксли.
– Этот вопрос среди прочих мы зададим Спящему Богу, – весело сказал Кемпстер. – Я полагаю, что это весьма тривиально по сравнению... – он замолчал на полуслове, заметив, что все эденисты замерли и одновременно закрыли глаза. – Что?
– Корабль, – прошептала Сиринкс. – «Энон» почувствовал его искажающее поле. А это означает, что и сенсоры тиратка его тоже почуют. О... черт возьми.
– Я вас вижу, – злорадно сказал «Стрила».
«Этчеллс» не понял, что адамистский корабль сопровождает космоястреб, пока не выпрыгнул над Геспери-ЛН и не начал сканировать пространство в поисках корабля, за которым он устремился после подрыва станции. Над планетой ксеноков двигались с большим наклонением могучие невозмутимые корабли. Похоже, они несли защитные функции наряду с платформами стратегической обороны.