– Какие же это, например? – подозрительно спросила Северная Акватория.
– Полагаю, Квинн приостановит свою деятельность. К сожалению, юного Билли-Джо задержать не сумели, так что он, скорее всего, вернулся к Декстеру и передал ему слова одержимого. Следовательно, Декстер знает, что одержимый за ним охотится и что после предотвращения диверсии властям придется признать факт присутствия в Эдмонтоне одержимых. Если мы не ошибаемся относительно цели Декстера – уничтожения планеты, – то у него остается одна альтернатива: игнорировать Беннет и предать одержимых арколога. После этого он затаится, пока политики не надавят на Сенат Северной Америки и не заставят власти снова открыть движение поездов. Мы ведь не сможем месяцами держать движение закрытым, если не будет очевидной опасности для людей. Время играет ему на руку, мы же рискуем собственной репутацией.
– Не выйдет, – выпалила Южная Акватория и погрозила пальцем Северной Европе. – Вы у нас больно ловкий, но я вижу, куда вы клоните, и я скажу «нет». Не выйдет.
– Куда он клонит? – спросила Центральная Америка.
– Он хочет, чтобы мы открыли движение эдмонтонских поездов.
– Только без меня, – быстро сказала Азиатская Акватория Тихого океана.
– Ни в коем случае, – поддержала их Восточная Азия. – Мы сейчас заперли Декстера. Надо его тут держать, а вы должны усовершенствовать наблюдательные приборы и выследить его.
– Да ведь он невидимка! – вспылила Северная Америка. – Вы сами видели, что произошло на Центральном вокзале Нью-Йорка. Нет таких приборов, которые ловили бы в потусторонье.
– Если мы не откроем движение поездов, то обречем Эдмонтон и всех его жителей на одержание, – заявила Западная Европа. – И, весьма возможно, он еще и выскочит из вселенной. Вспомните, что случилось с Кеттоном на Мортонридже. Вот что они могут сделать с нами.
– Такой исход вполне вероятен, – сказала Северная Акватория. – Мы и раньше это обсуждали. Лучше потерять один арколог, если можно будет спасти остальные.
– Но нам не обязательно делать это, – настаивала на своем Западная Европа. – Когда Декстер передвигается, он становится видимым. В этот момент он уязвим.
– Его не видно, – возразила Южная Акватория. – Мы знаем, что он передвигается, только по разрушениям, которые он за собой оставляет. Ну вот, для примера, Эйфелева башня. Так что поймать его мы не можем.
– Нужно хотя бы попытаться. Мы ведь ради этого и существуем. Если мы из-за политической трусости не можем защитить Землю от единственного одержимого, когда у нас есть такая возможность, то мы ничего не стоим.
– Я на такие высокопарные слова не покупаюсь и никогда не покупалась. Может, вам эта черта перешла по наследству, но я этого начисто лишена. Мы сформировали Би7 исключительно из эгоистических соображений. Причем вы тогда этого не скрывали, не забывайте. И существуем мы для защиты собственных интересов. Девяносто девять раз из ста это означало защиту Земли и заботу о ее жителях. Что ж, браво нам. Только сейчас это не тот благотворительный случай. В этот раз мы охраняем себя от одержания, и особенно от Квинна, кровавого Декстера. Мне, разумеется, жаль жителей, но, по всей видимости, на Эдмонтон придет его Ночь. Вполне возможно, что и на Париж, и на другие города. Неприятно. Зато мы не пострадаем.
– Я был неправ, – холодно сказал представитель Западной Европы. – Это не политическая трусость. Вы физически его боитесь.
– Ложный выпад, – усмехнулась Южная Акватория. – Я не собираюсь открывать движение поездов только потому, что вы меня оскорбляете.
– Знаю. И все же оскорбляю. Вы этого заслуживаете.
– Велика важность! Сами-то уже наверняка настроились покинуть тонущий корабль.
– Насколько мне известно, подготовились все. Было бы глупо не сделать этого. Но я смотрю на это как на последнее средство. Если уж быть до конца откровенным, начинать все заново в новом мире не очень-то хочется. Подозреваю, что и вы все в этом со мной согласны.
Представители за столом хранили молчание.
– Вот именно, – подытожила Западная Европа. – Нам нужно победить Декстера на Земле. Нашей Земле.
– Позволив уничтожить Эдмонтон, мы тем самым уничтожим и его, – сказала Центральная Америка. – Он исчезнет с планеты вместе с аркологом.
– Нет. Он слишком умен для этого и в ловушку не угодит. Его способности намного превосходят способности обыкновенного одержимого. А поезда откроют, как бы вы против этого ни возражали. Это всего лишь вопрос времени. Мы заманим его в место по нашему выбору и уничтожим.
– Он уже уничтожил четырех сектантов Беннет в ее собственной штаб-квартире, – вмешалась в разговор Военная разведка. – Нам известно, что эта сволочь продолжает туда ходить, но убить его нам не удалось. Поэтому не понимаю, почему в другом аркологе у нас это получится.
– Мы сейчас не можем перенести штаб-квартиру в другое место, это было бы слишком очевидно. Декстер насторожится. Но мы можем саму Беннет переселить в другое место.
– Вы только что сказали, что он пожертвует своей вендеттой против Беннет ради более высокой цели, – сказала Азиатская Акватория. – Постарайтесь давать нам последовательные аргументы.
– Я могу убрать его из Эдмонтона, – настаивала Западная Европа. – Появление девушек Кавана на этой стадии заинтригует его. Он будет следить за ними, чтобы выяснить, что происходит. А я буду управлять их действиями.
– Вам не следует вторгаться на мою территорию, – сказала Южная Акватория.
– У меня и в мыслях этого не было. Это потребовало бы профессионализма и полной кооперации. Таких качеств у вас нет.
– Ведите тогда его на свою территорию.
– Это я и собираюсь сделать.
– Тогда о чем вы шумите?
– Я не хочу никакого вмешательства. Операция требует тонкости. Когда я начну ее, прошу всех оставаться в стороне. Никаких декретов, нарушающих подготовку. Никаких масс-медиа. Мы все знаем, на что мы способны, если захотим нагадить ближнему. Мы достаточно всем этим занимались, но сейчас для таких игр не время.
Южная Акватория перевела взгляд с Западной Европы на Северную Америку.
– Вы двое можете делать, что хотите. Но только без нас. Ваши территории сейчас реквизированы, вместе с Бомбеем и Йоханнесбургом. Вы хотите опротестовать решение большинства?
– Нет, – ответила Западная Европа. – У меня есть все, что нужно.
Энди решился и взял у Лискард еще один аванс: четырехнедельную зарплату под семь с половиной процентов! И намеренно не подключил программу-калькулятор: лучше не знать, сколько времени придется ишачить на Джуд'с Эворлд, чтобы расплатиться за кредит. А просить Луизу заплатить за Женевьеву не стал бы ни за что: уронил бы себя в собственных глазах.
В этот раз консьерж «Ритца» мило ему улыбнулся. Черный смокинг довольно модного покроя одолжил Энди бывший клиент, белую нарядную рубашку и красную бабочку выдал напрокат приятель-продавец, а черные ботинки – сосед. Даже шелковый платок в верхнем кармане был материнский. Единственный предмет одежды, который принадлежал ему самому, были боксерские шорты. В этом случае он не рисковал: был уверен, что Луиза их не увидит.
Семь часов, а ее пока нет. Вот и шесть минут пробежали, и он колебался, не попросить ли администратора позвонить ей в номер. Восемь минут... и он решил, что его обманули. Что ж, ничего удивительного.
Двери лифта открылись. На Луизе было вечернее темно-синее платье и маленький жилет цвета ржавчины. Куда подевалась растерянная молоденькая девчонка, вошедшая в магазин Джуд'с Эворлд? В своих манерах она повзрослела лет на двадцать. Энди не стал даже записывать ее облик в память нейросети. Да разве может бездушная программа уловить сочетание красоты и умудренности! Энди знал: момент этот останется с ним на всю жизнь.
Улыбнулся он ей почти печально.
– Спасибо за то, что пришли.
На лице ее появилось выражение неуверенности: она почувствовала, насколько важен для него был этот вечер.
– Ваше приглашение польстило мне, Энди, – и подтолкнула Женевьеву.
– Большое спасибо за то, что позволили пойти с вами, – сказала девочка. Подвоха в ее голосе он не заметил.