– Тогда вам надо уехать.
– Похоже, вас это и в самом деле волнует. Но полиция уничтожила всех одержимых, принявших участие в атаке. Душа Квинна Декстера, вероятно, там, где ей и следует быть, мучается сейчас в потусторонье.
– Вы этого знать не можете, – настаивала Луиза. – Если уж кто из них и уцелел, то это наверняка он. Уезжайте сейчас, пока полиция утверждает, что в Эдмонтоне больше нет одержимых. Если они не возьмут его, то он опять станет охотиться за вами. Уверена, что так и будет. Он сам мне это говорил. Убить вас – его главная цель.
Беннет кивнула. Неохотно, как заметила Луиза, словно выслушивать ее советы было для нее унизительно. «Какой ужасный снобизм. И только подумать, чем я рисковала, спеша к ней на помощь, не говоря уж о деньгах, которые истратила. Да если бы Флетчер ее увидел, наверное, и он бы не стал о ней беспокоиться: такой ужасной она оказалась».
– К несчастью, – сказала Беннет, – Квинну известны все мои сообщники и дома арколога, в которых я могла бы укрыться, – она помолчала. – Движение поездов открыто в половине Европы и в большей части Северной Америки, хотя другие материки настроены более скептически относительно заверений Эдмонтона. И правильно.
– Сегодня вечером мы возвращаемся в Лондон, – сказал Иванов Робсон. – Вы там знаете кого-нибудь, у кого вам можно остановиться?
– Как и у вас, у меня есть связи.
– Хорошо. Я могу организовать, чтобы полиция проводила нас на вокзал. Но как только мы прибудем в Лондон, действуйте без нашей помощи.
Беннет лишь равнодушно пожала плечами.
Квинн, будучи свидетелем всей этой сцены, еле удерживался, чтобы не вмешаться: так он возмущался, выслушивая лживые слова Беннет. Больше всего его злило даже не то, что было сказано, а эмоциональное содержание, стоящее за словами. Луиза горячо отстаивала каждое свое слово. Бенпет вела себя, как обычно, держалась спокойно (подлая, расчетливая эгоистка). Такое поведение роднило ее с манерами огромного частного детектива (поэтому Квинн сразу отнесся к нему в высшей степени подозрительно). Ну чистый театр. Наверняка все разыграно. Хотя тут чувствовался какой-то парадокс. Казалось, что у Луизы Кавана нет ни сценария, ни выучки: похоже, она верила тому, что говорит, словно и в самом деле у нее была высокая миссия спасти от него Беннет. Со стороны не верилось, что это разыграно. Да нет, не может быть, скорее всего, все это было срежиссировано высшими полицейскими чинами.
Но для какой цели? Вот что больше всего его занимало.
Луиза никак не могла бы найти Беннет, если бы Великий волхв этого не захотела. Должно быть, высшие полицейские чины направили сюда девушку для одной цели: вывезти Беннет из Эдмонтона. И все же, если Беннет была частью сценария, ей не понадобилась бы Луиза с ее советами. Невозможно понять.
Единственное, чем он не мог пренебречь: движение поездов снова открыли. Хотя, с другой стороны, это могло оказаться ловушкой, главной причиной всей этой шарады. Быть может, они хотели поймать его и скинуть на дно океана где-то на полпути между материками. Даже он не смог бы этого избежать. Но откуда им знать, в каком поезде он окажется и в каком вагоне?
Он пошел вслед за группой, спустился по ступеням. Мозг рассматривал разные возможности. «Если бы они обнаружили меня в мире теней, обязательно бы уничтожили. Следовательно, этого они не могут. Раз так, постараются сделать все, чтобы выманить меня отсюда. Им известно, что мне нужна Беннет, поэтому они используют ее как приманку. Поезд приманкой не является, а вот место, где она поселится в Лондоне, будет под их наблюдением. Там они и будут оборонять Землю от его Ночи».
Квинн плотоядно улыбнулся и прибавил шаг, скользя по миру теней. Нельзя упускать из виду Луизу и сопровождающую ее группу. После нескольких фальшивых стартов наконец-то замаячил Армагеддон.
15
Работа была не из приятных, и все же это лучше, чем хождение по звездоскребам. Толтон и Дариат медленно ехали на грузовике по травянистым равнинам Валиска в поиске тел служебных животных. Еда в ослабленном обиталище стала главной заботой. Во время правления Киры одержимые поедали существующие запасы, нимало не беспокоясь об их пополнении. После того, как Валиск очутился в темном пространстве, выжившие его обитатели стали уничтожать диких животных, впавших в обморочное состояние. За пещерами в северной оконечности обиталища вырыли большие ямы, поставили в них длинные шесты и, закрепив на них туши животных, жарили их на кострах, как в каком-нибудь там средневековье. Питание было однообразное: козы, овцы, кролики, хотя и довольное сытное.
Теперь надо было торопиться. Животные, так и не вышедшие из своей странной комы, стали умирать. Их надо было подбирать и жарить, пока они не успели разложиться. Если их подвешивали в холодных пещерах, то правильно обработанное мясо могло храниться в течение нескольких недель и годилось в пищу. В военные времена всегда готовили запасы еды. Потомки Рубры знали о страшном пришельце и на всякий случай готовили оружие. Остальным жителям об этом эпизоде не рассказали.
Толтон подозревал, что именно потому ему и Дариату и дали такое задание – потомки не хотели, чтобы у них было поменьше контактов с жителями: не следует волновать людей.
– Отчего личность тебе не доверяет? – спросил Дариат. Уличный поэт сидел за рулем грузовика. Они ехали по неглубокой извилистой долине в южной части обиталища. – Ты выжил во время нашествия одержимых. И показал себя при этом с лучшей стороны.
– Потому что я то, чем являюсь. Ты же знаешь, что я на стороне угнетенных. Это моя натура. Я могу их предупредить.
– А ты считаешь, что, предупредив их, ты тем самым им поможешь? Они ослаблены и не могут оказать никакого сопротивления, если это чудовище вернется. Разве тебе не известно, что мои разлюбезные родственники – единственные, кто могут его остановить? И что же, после этого ты пойдешь и скажешь больным людям, что у нас тут ходит ледяной дракон-убийца? Поднимешь ты тем самым их дух? Я не хочу читать проповеди, но о классовых различиях уже давно забыли. Нас, скорее, можно разделить на лидеров и ведомых. Вот и все.
– Ну ладно. Черт с ним. Однако не можешь ты их вечно держать в неведении?
Они узнают. Если это чудище явится, все о нем узнают.
Толтон взялся за руль обеими руками и понизил скорость, чтобы услышать ответ Дариата.
– Ты думаешь, оно вернется?
– Да, и еще раз да. Ему чего-то хотелось в прошлый раз, а все, что мы сделали, – это разозлили его. Даже если иметь в виду, что у него зачаточная психология, оно вернется. Вопрос только: когда? И придет ли оно одно?
– Черт возьми! – Толтон опять взялся за руль, и грузовик пошел по мелководью. – А как насчет подачи сигнала СОС? Можем мы вызвать Конфедерацию?
– Нет. Несколько человек работают над этим, но по большей части мои родственники занимаются подготовкой к обороне.
– У нас пока есть, чем обороняться?
– Не слишком много, – признался Дариат.
Толтон заметил подозрительный бугорок цвета авокадо среди тонких стеблей розовой травы и остановил грузовик.
На земле лежало тело большой служебной ящерицы. Она была выведена для агрономических надобностей. Длина ее составляла полтора метра от носа до хвоста, на лапах – длинные, словно грабли, пальцы. На Валиске таких ящериц были сотни. Они очищали реки от сгнившей травы, сучков и топляков.
Дариат смотрел, как его приятель склонился над животным и осторожно потрогал его бока.
– Не пойму, живая она или нет, – пожаловался Толтон.
– Мертва, – сказал ему Дариат. – Жизненной энергии в теле больше нет.
– Ты можешь это сказать?
– Да. Она похожа на небольшое внутреннее свечение. Все живые существа его имеют.
– Черт. Неужели ты это видишь?
– Да, это похоже на зрение. Мой мозг определяет это как свет.
– Да ведь у тебя нет мозга. Ты ведь привидение. У тебя просто пучок соединенных друг с другом мыслей.