– Бабушка, мне шестнадцать, а ему только что исполнилось девятнадцать. Мне кажется, еще немного рано для всего этого.
– Сладкая, я это предполагала еще 15 лет назад. Попомни мои слова, вы будете вместе. Вы двое не пара «здесь и сейчас»; вы пара на всю жизнь. Вы влюбились в своего лучшего друга, в разное время и в разной степени. Жизнь словно атлас, но у вас обоих все дороги ведут обратно друг к другу.
– Ты что, попробовала мамино вино перед игрой?
– Юная леди, когда ты будешь моего возраста, ты поймешь, что днем пить недостойно.
Я пялюсь на нее, понимая, что стоит кое-чему поучиться из этого жизненного урока, но я знаю ее достаточно хорошо, она оставит мне самой докапываться до истины.
– Хорошо, бабушка.
– Ты услышала что-нибудь из того, что я говорила?
– Да.
– Тогда сотри это выражение с лица. Сейчас сюда придет твой парень, и как бы больно мне ни было за тебя, молодые люди, я знаю, что игра в кошки-мышки вот-вот начнется. Сделав вид, что все нормально, ты, наоборот, породишь сомнения в его голове, не будучи расстроенной возможностью его отъезда так далеко. Это приведет к расколу, и затем я буду вынуждена вмешаться и все исправить. Вы меня все утомляете. – Раздражается она и разворачивается, встретив Уилла, она обнимает его, награждает его своей улыбкой и несколькими словами. Он смеется над каким-то советом, пока она уходит. Его глаза встречаются с моими, и, если бы на его пути ко мне что-то стояло, оно было бы сбито со всей его целеустремленностью.
Его шаги быстро покрывают пространство. Его руки стискивают мою талию, поднимая меня выше его головы. Я смотрю вниз его блестящие глаза, его лицо в поту, волосы мокрые. Белые зубы резко выделяются на его загорелом лице. Мышцы на руках выпирают, пока он держит меня над собой в воздухе. Все это завораживает. Закрываю глаза, откладывая этот момент в памяти.
– Эмс, открой глаза.
– Дай мне минутку.
– Что ты делаешь?
– Сохраняю воспоминание. Именно так ты должен всегда выглядеть.
– Как?
– Счастливым. Беззаботным. Влюбленным в жизнь.
– Я буду всегда так выглядеть, пока ты будешь в моих объятиях.
– Я люблю тебя. – Его глаза увеличиваются. Он ставит меня на землю, тут же подхватывает на руки и кружит. Его голова откинута назад, и улыбка до сих пор не исчезла.
Внезапно он останавливается, и его рот опускается к моему ушку.
– Я люблю тебя, Эмма. Хотел бы суметь сказать, как сильно. – Я крепко сжимаю его лицо, притягиваю его губы к моему рту и показываю всей чертовой школе, пялящейся на нас, что он – мой. Чур, он – мой, и я буду принимать каждый тачдаун, полевой гол, перехват, мяч… все, что я знаю. Ради этого чувства я справлюсь со всем, что жизнь нам преподнесет. Плевать, что я подросток, плевать, что я сказала эти три слова первая. К черту правила, потому что в любви нет правил. Нет ожиданий. Нет правильного и неправильного, когда ты ее находишь.
Существует дорожная карта, которой следует придерживаться, и я намерена пользоваться каждой магистралью, подворотней, мостом и туннелем, чтобы прибыть к нашему месту назначения.
– Вижу, ты решила принять мой совет. – Бабушка и ее проклятые голубые волосы[8].
– Я сказала то, что было важно, - отвечаю ей, но не отвожу глаз от Уилла.
– Ты унаследовала свои мозги с моей стороны рода. - Мои плечи трясутся, в конце концов, я не могу больше сдерживаться, в комфорте и силе его рук, даю себе волю и смеюсь.
– Спасибо за гены, бабушка.
– Это не все, что я тебе передала. Красота, ум, взгляды на жизнь. Но вот твои навыки вождения – это от родни твоей мамы.
– Ни слова о моих навыках вождения.
– Мне известно, дорогая, что посреди ночи угол гаража должно быть сместился и повредил твой бампер. И почтовый ящик. Когда их перенесли на середину дороги?
Уилл не может сдержать свой смех; мое вождение – это предмет огромных разногласий между нами. Он не сядет в машину со мной за рулем.
– Бабушка, я точно знаю, от кого ей достался острый язычок.
– Молодой человек, это подарок, который следуют воспринимать всерьез. Не насмехайся.
– Никогда. Я привык думать, что это исключительно ее черта, но что-то мне подсказывает, я был не прав.
Я извиваюсь в его руках, пока мои ноги прочно не становятся на землю. Передразниваю, делая рассерженный вид: руки сжаты в кулаки на бедрах, носки оттянуты наружу, говорю, - Я вообще-то здесь. Прекратите говорить обо мне, как будто я не могу слышать вас.
Мы все смеемся, потому что это нормально. Бабушка, Уилл, я, сеющие хаос, и наши родители на небольшом расстоянии позади нас, качающие головами без понятия, о чем идет речь, но подозревающие, что мы что-то задумали. Я заглядываю за Уилла и вижу, как папа прижимает маму ближе, или она его тянет назад… я не обращала на него внимание в своих ППЧ [9] несколько минут назад. Бретт и Джеймс, держащиеся за руки, смотрят на своего сына, словно он луну повесил.
Уилл удивляет меня и трусцой подбегает к ним, укутывает их обоих в объятия, его большие руки удерживают обоих одновременно.
– Спасибо. – Их лица – зеркальное отображение друг друга. Изумленные, с открытыми ртами, я замечаю, как они сильнее сжимают руками друг друга.
– Мы любим тебя, сын. – С трудом слышу голос Бретта – тон и дрожь в нем делают его неразборчивым.
– Я вас тоже люблю. Вас обоих. – Я смотрю на свою маму, и она подмигивает.
– Эй, Кью-Би, пора заглянуть в раздевалку, - зовет тренер Уилла, и как только он отходит, замечаю в стороне группу мудаков, с отвращением пялящихся на нас. Ничего не могу поделать с собой и показываю средний палец их лидеру, Брайану, с боку от которого стоит его брат Сет. Что за пустая трата места. Сет сужает глаза и направляется в раздевалку. Брайан пялится еще какое-то время, прежде чем отрывает взгляд и следует за бандой хулиганов. Может быть, университет в десяти часах от дома - это не так уж плохо. У нас с Уиллом другая основа, чем у большинства отношений. У нас все будет хорошо.
Пресловутые последние слова.
Я отказываюсь от поездки домой с родителями, решив подождать его. Он выходит медленно, с опущенной головой, и выглядит как противоположность парню, которым был еще час назад.
– Вот и ты, я подумала, может ты все же придешь и спасешь меня.
Его голова дергается вверх.
– Что ты здесь делаешь? – Губы в крови и разбитые суставы пальцев пугают меня.
– Жду тебя. Что случилось? – Киваю на его руки, и он засовывает их в передние карманы джинсов.
– Я всего лишь упустил свой шанс играть за команду Университета Джорджии. – Его монотонный голос и пустой взгляд указывают на то, что он страдает. – Я решил посмотреть на вещи глазами Эммы, и это привело к неприятным последствиям.
– Что? – Без понятия, из-за чего он в гневе.
– Не важно. – Он обходит меня и открывает свой пикап. – Ты идешь?
– А ты поговоришь со мной?
– Какая разница? – Он хлопает дверцей, заводит пикап и уезжает с парковки, визжа шинами.
– Для меня есть.
– Черт, оставь это в, Эмс. Ты говоришь, что хочешь, чтобы я противостоял парням, вот я и сделал это. Это произошло, и все погубило.
– Что именно там случилось?
– Я позволил словам Брайана и Сета задеть меня, и это взорвалось прямо мне в лицо. Гребаный тренер из Джорджии увидел это, и практически сказал мне то, о чем я тебе говорил годами. – Он избегает зрительного контакта и вздрагивает от моего прикосновения. – Сказанные слова не должны были так достать меня. Мои действия, вот чем я должен был проявить себя перед ним, а я все запорол. Он смотрел, как я дрался со своими товарищами по команде. Не имеет значения, почему. После он назвал меня несдержанным и сообщил, что для меня нет места в его команде. Этого я и хотел избежать, а ты бы не отступила.
Я вздыхаю и снова дотрагиваюсь до него. Он выдергивает свою руку из моей хватки.
8
им. в виду дети индиго, которые обладают телепатическими и гипнотическими способностями. У них нет ультрамаринового цвета волос или кожи. Это абсолютно обычные на вид люди, отличающиеся цветом собственной ауры, а именно голубым