– Кто это?
– Присоединится ли она к тебе в университете?
– Как давно вы встречаетесь? – вопросы выкрикиваются быстрее, чем я могу на них ответить. Делаю глубокий вдох и готовлюсь ответить им наилучшим образом.
– Это Эмма. Ее личная неприкосновенность очень важна нам, и пока что она не присоединится ко мне в университете, она полностью поддерживает меня и будет присутствовать в моей жизни. – Кажется, его заявление положило конец вопросам, которыми нас забросали, наверное, у них закончились версии, потому что они все упаковывают свои вещи, и у нас есть мгновение тишины.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю его, вставая на носочки, чтобы поцеловать.
– Хорошо. Рад, что все закончилось. Теперь я могу провести остальную часть года с тобой.
– Соблазнитель. – Подмигиваю ему. – Где твои родители?
– На работе или дома, наверное.
– Удивлена, что их здесь нет. – Я замечаю, что он избегает моего взгляда. – Уильям?
– Я не сказал им.
– Что? Почему? – Иногда он меня изумляет, и не в хорошем смысле.
– Я – совершеннолетний, Эмс. Мне не нужно их разрешение или подпись.
– Не нужно, но что на счет их поддержки? Что на счет того, чтобы позволить им быть здесь в такой важный день? Иногда ты такой чертов эгоист.
– Перестань.
– Я так устала от такого поведения. Я не перестану, тебе нужно очнуться и разобраться с этим дерьмом. Ты создаешь трещину, которая становится все шире и шире. Скоро этого будет не исправить.
– Ты ошибаешься. Это называется взрослением. Вот, что я делаю, может быть и тебе тоже стоит попробовать. – Вижу вспышку сожаления в его глазах, но я безумно зла.
– Я лучше пойду. – И ухожу. Я иду мимо его придурковатых друзей, всех наших товарищей, преподавателей, чтобы больше не слышать, как он кричит мое имя. Хватаю свой телефон и звоню бабушке. Она заверяет меня, что будет здесь через несколько минут, поэтому прячусь в стороне от школы, пока не вижу ее машину. Это было излишне, так как он не пошел меня искать.
– Эмма, что случилось? – бабушка смотрит на школьную дверь, а я тащу ее за собой.
– Я в бешенстве от этого парня.
– Сладкая, это не новость. Что он натворил?
– Эгоист.
– Это часть его ДНК. Мне придется поговорить с твоей мамой. Она должна была предупредить тебя о таких вещах. – Я улыбаюсь ей. – Хотя, эта девушка всего лишь танцевала от отчаяния. Но не ты, ты сопротивляешься, и кстати, это хорошо.
– Он сказал мне повзрослеть.
– Для этого у тебя еще много времени, кроме того, ты довольно зрелая. В скором времени он будет перед тобой пресмыкаться. А сейчас давай поедем домой и съедим немного мороженого, пока я готовлю ужин.
– Ты остаешься сегодня?
– А где еще мне быть? Я живу в этом доме. – Она смотрит на меня, словно я сошла с ума, раз задаю этот вопрос, и я открываю рот, чтобы спросить, что она имеет в виду, но прерываюсь от звука автомобильного гудка. Она пересекла перекресток, кажется, не обращая внимания на красный свет.
– Бабушка!
Она трясет головой, и пустой взгляд, кажется, исчез. – Теперь ты знаешь, откуда у тебя твой стиль вождения. – Не могу перестать смеяться из-за побега. Может быть, у нее просто неудачный день.
Я смакую мороженое, стоящее передо мной, вдыхая ароматы бабушкиной стряпни. Когда она остановила машину на соседней подъездной дорожке и, смеясь, тут же дала задний ход, обыгрывая свою ошибку как старую привычку, я решила, что должна поговорить с мамой или папой о ее вождении. Не думаю, что кто-нибудь еще должен подвергаться такому.
Мама и папа заходят в кухню, и мой папа по привычке переключает канал на новости. Мое лицо – это все что можно увидеть. Затем спина, когда я убегаю. Затем несчастный взгляд Уилла. Какого черта это показывают в главных новостях? Кардашьян не взорвала интернет? Кто-нибудь опубликовал секс-видео? Я имею в виду, что скорее всего это будет одна семья, но я не понимаю, чем я интересна прессе?
– Люк, Фэб показывают по телевизору! – визжит бабушка.
– Мам, это Эмма.
– Почему она целует того парня? Я говорила тебе, Люк, когда ты решил скрывать свои чувства, что однажды потеряешь ее.
– Мам, Фэб прямо перед тобой. Это Эмма, наша дочь. – Его голос успокаивал, и видно было, что в глазах сверкала боль. У мамы слезы в глазах, и мне хочется понять, что я пропустила.
Она пялится на него, затем ее лицо расслабляется. – Я знаю. – бормочет она, возвращаясь на кухню.
– Что с ней не так?
– Мы хотели поговорить с тобой вечером. Бабушка переезжает к нам. Ей диагностировали раннюю стадию Альцгеймера.
– Нет, - с трудом удается мне произнести.
– Эмма, это самая ранняя стадия. Не позволяй ей увидеть, как ты расстроена. Есть несколько правил и предупреждающих знаков, которые нам надо обсудить с тобой. Во-первых, почему тебя показывают по новостям?
– Уильям подписал сегодня контракт. С Южной Джорджией. Видимо, это огромное событие.
– Ох, я собираюсь надрать зад Джеймсу за то, что не рассказал мне, - говорит моя мама, хватая свой телефон.
– Не думаю, что он и Бретт знают. Они не были приглашены. – Их непонимающие взгляды – единственный ответ, который мне нужен. Мне не хочется пересказывать это снова. – Можем мы вернуться к бабушке?
Мой папа садится в свое кресло, а мама подходит крепко меня обнять. – Больше никаких поездок.
– Ага, я как раз собиралась вам рассказать. Она заехала сегодня за мной и напугала до смерти.
– Не хочется забирать ключи и заставлять чувствовать, словно ее лишают независимости. По словам докторов, это одно из самых худших, что можно сделать. Поэтому я собираюсь вывести из строя машину, чтобы она списала все на эти проблемы. – Я киваю, и он продолжает. – Не спорь с ней. Ты можешь аккуратно ее поправить. Но если у нее приступ, оставь все, как есть.
– Обманывать ее?
– В каком-то смысле, но только так, чтобы она не догадалась. Осложнения долго не продлятся, но у нее начнутся приступы. Конфронтация – самое худшее для нее. Она осознает, что что-то не так, но не поймет или не сможет вспомнить, что именно. В данный момент спор может навредить ей.
– Все, что угодно. – Слезы, сдерживаемые весь день, в конце концов пролились. – Я пойду в свою комнату.
– Эмма, - зовет мама. – Все будет хорошо. Мы будем с ней до самого конца. Она до сих пор твоя бабушка.
– Знаю.
– И он все еще любит тебя, независимо от того, что с тобой происходит.
– Знаю. Просто я не уверена, нравится ли мне такая его любовь.
– Вы оба еще молоды, и испытываете взрослые чувства при подростковом менталитете. Ошибки совершаются независимо от возраста, но важно, как ты на них реагируешь.
– Фэб, оставь ее в покое. – Я пользуюсь паузой, чтобы уйти. Я все еще слышу, как они обсуждают мои отношения. Папа думает, что мы слишком молоды; мама напоминает, какими были они и то, что он скрывал свои чувства, сделало ситуацию только хуже. Он говорит, что тогда все сработало просто замечательно, и она соглашается, но напоминает ему, что я – независимая личность, и ему нужно позволить мне найти свой путь. Я всего лишь хочу, чтобы этот день, этот ночной кошмар, повторяющийся в моей голове, закончился. Гуглю все, что можно, относительно бабушки и того, чего ожидать. Если я настолько потрясена, читая факты, то не могу даже представить, что чувствует она. Звонит мой телефон, на экране светится изображение Уильяма. Я не отклоняю его, но отправляю на голосовую почту. Насколько сильно я в нем нуждаюсь, настолько же сильно злюсь. Я обижена, обманута и чертовски растеряна. Спустя несколько минут открывается моя дверь.
– Знаю, ты злишься и не хочешь меня видеть, но мой папа рассказал мне про бабушку, и я понял, что тебе нужна поддержка. – Я игнорирую его, но он воспринимает это как поощрение и подходит к моей кровати. Укладываясь позади меня, крепко сжимает в своих руках. – Я буду тебя обнимать, и ты сможешь выплакаться. Дай этому выйти. Я буду здесь. - Его слова приносят столь необходимое мне облегчение и прежде, чем осознаю, я уже вымочила его плечо, мою подушку и девять сотен салфеток Клинекс, которые он мне подавал. – Я рядом, Эмс. Всегда.