– Перестань пялиться. Они никуда не денутся.
– Без понятия, почему я решил, что они сделают мою жизнь легче.
– Я разберусь с этим. Вечером они берут меня на вечеринку, я буду отвлекать их, пока не уговорю вернуться в кампус. Просто сосредоточься, Кью-Би.
Не знаю, возможно, из-за того, что я не сталкивался с насмешками целый год, или дело в том, что мы не были в городе, где находятся провоцирующие факторы, но сейчас на меня накатывают воспоминания и доводят до бешенства.
– Я пытаюсь. Я знаю свою девушку, и, если они будут вести себя, как идиоты, которыми и являются, она не останется в стороне.
– Предоставь это мне. Доверься мне, я прикрою тебя. – Я киваю и сосредотачиваюсь на шоссе и милях, отделяющих меня от второй половинки моего сердца. И прежде чем я осознаю, мы добираемся до моей улицы. Я заезжаю на свою подъездную дорожку, в то время как Сет и Брайан, сигналя, проносятся мимо на большой скорости. – Боже, ну и придурки. Не представляю, как ты справлялся с этим дерьмом, пока рос.
– Моей лучшей тактикой было уклонение, но им не нравилось, когда на них не обращали внимания. У меня все было спланировано, но я это запорол.
– По крайней мере, ты завалил его задницу. Хотел бы я увидеть повтор.
– Твое желание может исполниться, если они не оставят Эмму в покое.
– Неа, до этого не дойдет. – Я веду его вверх по лестнице к передней двери. Эмма еще не вылетела из своего дома, и меня это беспокоит. Уверен, она думает, что Блейк будет мешаться у нас под ногами, но он здесь, чтобы нам помочь. Я представляю Блейка родителям и оставляю их познакомиться поближе, пока сам трусцой бегу через дорогу.
Дверь открывает Люк. – Она вернется чуть позже. У бабушки сегодня хороший день, и ей не хотелось уходить. – Я киваю. Я рад, что у нее есть такие моменты, но солгу, если скажу, что не разочарован тем, что она не в моих объятиях.
– Это здорово, мистер Н. Я буду дома. Передайте ей.
– Как сборы?
– Жестко. Активно. Плодотворно.
– Нутром чую, это твой год.
– Надеюсь, что так. Нам нужны победы. – Я поднимаю руку в знак прощания и направляюсь обратно домой. Блейк, развалившись, сидит на полу в гостиной, уминая за обе щеки знаменитую сальсу моего отца, примостив ее себе на живот и держа в руке чипсы.
– Это дерьмо – самая крутая вещь, - выдает он с набитым ртом.
Я смеюсь и жду, когда он получит подзатыльник за свое сквернословие. Даже намека на это нет, и я смотрю на ухмыляющихся бездельников, понимая, что им все равно. – Ага, я рос, поедая его.
– Счастливый засранец. – Я улыбаюсь и качаю головой. Мои родители просто расслабленно сидят, упиваясь происходящим и сияя от гордости. На полпути я останавливаюсь, и меня озаряет. Я лишил их этого – товарищеских отношений с моими друзьями, так как на самом деле их у меня и не было. Эмма была моим спасательным якорем, а Брайан и Сет исказили мое представление о дружбе. Я – трус. Я никого не приглашал, полагая, что они будут чувствовать то же самое, что и те мудаки, мне никогда не хотелось, чтобы мои родители услышали оскорбительные высказывания. Черт, мне почти двадцать один год, и это первый раз, когда кто-то, кроме Эмс, был здесь. Дерьмо… ну я и бестолочь.
Я плюхаюсь в глубокое кресло и наблюдаю за их общением. Шутки, исходящие от Блейка в большинстве своем грубые, смех, улыбки и веселье – все это происходит в моем доме. Блейк знал, что у меня два отца, и принял это как должное. Это ни капли не изменило его отношение. Он заверил меня, что большинство людей думают, как он, но у меня есть сомнения. Я никогда не сталкивался с таким отношением, а имел дело только с прямо противоположным. Он непринужденно держится с ними и рассказывает им, как мы отрабатывали новые схемы и нарезали круги в лагере.
– Готов к сезону? – спрашивает меня Бретт.
– Ага. Жду не дождусь. У нас есть шанс попасть в плей-офф.
– Замечательно.
– Вы все должны посетить несколько игр, если сможете. – Так много времени прошло с тех пор, как я их приглашал. Я скрывал огромную часть моей жизни безо всякой на то причины. Я не верил сказанным мне оскорблениям и шуточкам, я знал, что мои родители любят друг друга, и когда любви так много, это не может быть неправильным. Но, хотя не верил им, я не был уверен, что и другие не верят. Легче было спрятать голову в песок. Борьба против ветра не была укоренена во мне, с малых лет меня учили плыть по течению, делать что угодно, чтобы оставаться в тени. Уверен, это шло с самых ранних лет, растраченных на убеждение, что меня не отправят назад. Бретт и Джеймс усыновили меня, привезли меня в свой дом и включили в свою жизнь… я не хотел подвести их, наоборот, мне хотелось, чтобы они мною гордились. Не хотелось создавать проблемы. Не хотелось, чтобы они пожалели, что выбрали меня.
Джеймс сначала открывает свой рот, потом закрывает его. Бретт пялится на меня так, будто не понимает язык, на котором я говорю.
– Это было бы грандиозно. После игры я позволю вам всем купить нам обед и принести мне немного этой сальсы.
Джеймс стреляет в него ухмылкой. – Как любезно с твоей стороны. – Его взгляд переносится на меня. – Ты хочешь, чтобы мы посетили твою игру?
Я подавляю стыд. – Да. Мне бы хотелось, чтобы вы приехали.
– Договорились. – Бретт пытается скрыть свое возбуждение, но неудачно. Его колени дергаются, улыбка увеличивается, глаза горят предвкушением.
– Я дам вам расписание игр.
– Не нужно. – Джеймс вскакивает и направляется на кухню. Он возвращается, неся расписание. – Я распечатал его на прошлой неделе, как только оно было опубликовано. Не представляешь, как здорово, что в этот раз у нас будет возможность сидеть на правильной стороне.
– Ты о чем?
- Сын, мы посещали твои игры с тех пор, как ты начал играть. Ты никогда не догадывался, а нам известно, как ты ценишь независимость, но мы не пропускали домашние игры с твоего первого года обучения. Становилось неудобно сидеть в секции соперников со всей нашей экипировкой. Мы были легкой мишенью.
Я ошеломлен. – Как я это упустил?
– Люк был на нескольких. Он не говорил Эмме. – Я в жутком восторге и смущен. Я довел их до того, что они скрывались.
Блейк подскакивает. – За мной через час заедут. Не возражаете, если я приму душ?
– Неа, иди за мной, я покажу тебе, где все находится. – Показываю ему расположение и спускаюсь вниз дожидаться, когда Эмма доберется до дома.
– Куда он собирается? – Интересуется Бретт.
– Куда-то с Брайаном и Сетом. – Замечаю, как Джеймс закатывает глаза, а Бретт морщит нос, словно в нашем доме только что выпустил свою струю скунс.
Это странно. Они не выступили ни за, ни против щегольского дуэта, но похоже, что им на тех плевать. – Ты больше не думал о специализации? – Джеймс не перестанет нудеть, если речь идет о моем будущем.
– Нет. – Хотелось бы иметь ответ. Я знаю, что хочу играть в профессиональной лиге. Я знаю, что достаточно хорош.
– Помимо НФЛ, не знаю, чем бы хотел заниматься.
– Ты должен определиться со специализацией, Уильям.
Я закатываю глаза. – Знаю. Подумываю о журналистике.
– Отлично. У тебя должен быть запасной план.
– Я достаточно хорош для НФЛ, – обороняюсь я.
– Мы знаем, сын. – Бретт накрывает ладонью мое плечо. – Боже упаси, чтобы что-нибудь случилось… какая-то травма. У тебя должна быть карьера, на которую можно опереться… подумай об Эмме и как ты планируешь заботиться о ней.
Дерьмо. – Ты прав. Прости, я немного защищаюсь, просто ничего не волнует меня так, как футбол. Я просто хочу играть.
– А мы просто хотим, чтобы ты занимался тем, что тебе нравится, но будь умнее.
– Понял. – Наш разговор прекращается, когда дверь открывается и захлопывается. Замечаю вспышку желтого за секунду до того, как Эмма оказывается в моих объятиях, ее нос утыкается мне в шею, руки сжимают меня, а ноги обхватывают мои бедра.