Мне следовало спросить, есть ли вероятность, что я встречусь с ним. Естественно, есть, это же чертовски маленький город. Который я раньше любила. И единственный, куда я боюсь вернуться.
Отправляю e-mail мистеру Лудзу с просьбой об отпуске. Я поеду на выходные, поэтому смогу свести к минимуму использование своих отпускных дней. Выуживая рейсы, я использую папину кредитную карту.Не стоит начинать, если не собираешься идти до конца. Печально, что он заплатил бы в миллион раз больше, чтобы я просто вернулась домой.
Но у меня шести недель, чтобы подготовиться. У меня есть всего четыре дня.
– Эмма, ты должна вернуться домой. - Голос папы стихает в конце. Он мягкий, успокаивающий, пугающий.
– Я и собираюсь. Из-за Холли.
– Нет, детка, сегодня. Сейчас. Кое-что случилось. - Я со страхом, разливающимся внутри, слушаю его слова, информацию о рейсе, билет который он купил. Я пропустила так много времени. У меня не будет возможности попрощаться. Моё тело дрожит, и я иду к своему начальнику. Такое ощущение, что время остановилось, мой пульс замедляется почти до полного прекращения сердцебиения. Объясняю ему самое необходимое, из-за образующегося кома в горле мне трудно говорить. Я не слышу его ответ; все звуки становятся приглушенными, но назойливыми.
Мой полёт, кажется, длится вечность. Я не покидала своего места, уставившись на подголовник перед собой. Я сказала папе, что вызову такси. Он не хотел покидать больницу. Колеблюсь, прежде чем открыть двери. Ощущение дежавю закрадывается внутрь меня, другие обстоятельства, другие пациенты ... то же место, тот же страх.
На цыпочках иду по коридору. Если они не знают, что я здесь, мне не нужно будет слушать последние известия. Не нужно будет столкнуться с крушением на моих глазах. Я вижу Бретта, держащего Джеймса, маму, утешающую их обоих, эту потерю невозможно будет пережить. Мой папа стоит в углу комнаты, у него рассеянный взгляд, а руки сжаты в кулаки.
Бегу к нему. Я в недоумении, как себя вести, не зная обстоятельств, но кроме себя самой винить некого.
Я стою в папиных объятиях, и моя рука автоматически тянется к цепочке. Накручиваю ее вокруг пальца, отпускаю, снова кручу. Это моё утешение. Он подарил мне цепочку на шестнадцатилетие ... пытаясь подкупить меня, чтобы я отменила свое первое свидание с Уильямом Джейкобсом. С мальчиком, которому принадлежало моё сердце ... с мальчиком, который его разбил.
Меня не было дома три года, и в этом я виню его. До сегодняшнего дня я никогда не колебалась с обвинением. В данный момент это неважно. Я сказала ему «прощай» в этой же больничной комнате ожидания, находясь в объятиях своего папы. По иронии судьбы, мало что изменилось в нынешнем сценарии, по сравнению с прошлым. В очередной раз одна жизнь висит на волоске. Мальчик, которому я отдала всё, не был тем, от которого я сбежала. В тот день он разрушил мою веру в него.
Он был холоден.
Он был бесчувственен.
Он превратился в незнакомца прямо у меня на глазах.
Сегодня, не знаю, пришло ли время или раны исцелились. Или страх... Но всё видится иначе.
– Папочка ... - Я смотрю вверх в его покрасневшие глаза, наполненные невыплаканными слезами.
– Я знаю, принцесса. Что бы ни случилось, мы пройдем через это. Вместе. - Его губы прижаты к моей макушке, и я вдыхаю его запах, умоляя об утешении, которое он всегда мне приносил.
– Мне следовало быть здесь. Я не должна была убегать.
– Эмма, мы все делаем то, что нам необходимо. Никто не винит тебя.
– Я виню. Кажется, что эти три года прошли впустую. Я могла бы здесь, создавая воспоминания. Я могла быть рядом с тобой и мамой. Бреттом и Джеймсом ... Я отказываюсь признавать, что Уильям тоже присутствует в данной мысли.
– Ты не можешь предотвратить происходящее. Ничего, что ты могла бы сделать, не изменило бы этого. - Бросаю взгляд на Джеймса, его голова опущена вниз, слезы беспрепятственно текут по щекам. Я не так уж уверена, что папины слова оправдывают меня. Я верю, что тот день, три года назад, привел к сегодняшним событиям. Я дистанцировалась, устроила жизнь, которая не позволяла моему прошлому вторгаться в неё; я построила крепость вокруг вновь возведенный реальности. Жизнь дома пошла под откос.
Прежде чем я смогла подойти и утешить Джеймса, появляется доктор, и всё наше внимание переключается на него ... затаив дыхание, ожидаем услышать новости.
Жизнь или смерть.
«Прощай» или «привет».
Прощение или вина.
Я никогда не прощу его или себя ... если это конец.
Три года впустую.
Три года вдалеке от своей семьи.
Три года ненависти.
Три года сводятся к этому мгновению.
– Семья Джейкобс? - Доктор смотрит на всех нас; в данный момент мы все - семья.
– Пуля задела артерию, и нам пришлось его оперировать. Мы не смогли обнаружить выходное отверстие, но смогли вытащить пулю. Его переведут в палату в отделении интенсивной терапии. Мы оптимистично настроены, но опасность еще не миновала. Во время операции его тело впало в шоковое состояние, и нам пришлось дважды его реанимировать. Мы будем знать больше, если он придёт в себя.
– «Когда», - настаиваю я.
– Простите? - его голос звучит заинтересованно.
– Вы сказали «если» он придёт в себя, что значит, вы имели в виду «когда» он придёт в себя. - Он смотрит на меня какое-то время.
– Да, конечно. - Он уходит, а я вцепилась в папину руку.
– Что, черт возьми, произошло? - В него стреляли. Как такое могло случиться?
– Уильям несколько месяцев работал в отделе по борьбе с наркотиками, - объясняет Бретт. Офицер полиции? Мой Уилл.
– Я запуталась.
– У тебя будет время всё узнать. А сейчас мы сосредоточены на нём. – Я киваю. Моя голова идет кругом, сердце бешено стучит, ноги словно желе. Я падаю в кресло, стараясь перевести дыхание.
Глава 44
Покалывание простреливает мою руку, пальцы окутаны теплом, выжженным в моей памяти. Я моргаю и первое, что вижу, это васильковые глаза в обрамлении очков. Те же глаза, о которых я мечтал, сколько себя помню.
– Я скучал по очкам, - произношу скрипучим голосом.
Эти глаза. Я словно под гипнозом.
– Ты очнулся.
– Надеюсь, что да. - Кашель останавливает меня от продолжения, распространяя боль по всей груди. Она непрерывно жмет кнопку вызова. Я накрываю ее руку, чтобы она остановилась и не вызывали их девятьсот раз, это не приведёт их сюда быстрее.
– Не разговаривай. - Она поворачивает голову к двери, и я ощущаю потерю из-за невозможности смотреть на неё. Я тяну ее за руку, ее голова резко возвращаются обратно ко мне, и я расслабляюсь. – Ты помнишь, что случилось?
Киваю, и это движение отзывается в моей голове болью. – Выстрел. – Мне нужно немного чертовой воды. Перевожу глаза слева направо и обнаруживаю кувшин. Беру наши соединенные руки и передвигаю их, намекая на то, что мне нужно.
– Потерпи, пока придет медсестра. Я не знаю, что тебе можно. Ты не должен был прийти в себя так скоро. Твои родители расстроятся, что их не было рядом в такой момент. Доктор сказал, что это произойдет не раньше, чем через двадцать четыре часа после операции. Прошло три. Боже, Уилл, ты напугал нас. - Ее сбивчивая речь такая милая, но то, что она зовет меня Уиллом ... это всё. Ее волнение не утихает даже после появления медсестры и проверки моих жизненных показателей. Она согласна с Эмс - то, что я пришёл в себя и нахожусь в сознании, шокирует. Эмма расхаживает, пока доктор проводит ряд тестов и после позволяет мне маленькими глотками выпить воды.
Когда он уходит, она присаживается, поднося кружку к моему рту, давая мне всосать воды через трубочку. - Достаточно. - Она отводит ее от моих губ, обрызгивая водой нас обоих. И начинает плакать, а я начинаю чертовски сходить с ума, так как не могу до неё дотянуться. Не могу двигаться из-за проводов, трубок, пластин ... будь они неладны.