— Неприкасаемая? — внезапно закричала Морганна.
— Анка, — приказал Брэм. — Все в порядке. Помни о нашем уговоре. Отдай зелье Матиасу.
Сейчас? Добровольно приблизиться к человеку, который разрушил ее жизнь, ее тело, ее разум, и дать ему инструмент для управления самой могущественной ведьмой магического мира? Она посмотрела в сторону Лукана, не удивляясь тому, что он готов был оторвать голову бывшему другу.
Почему Брэм хотел, чтобы она отдала зелье Матиасу? Потому что тогда Морганна нападет на злого волшебника? Потому что они выполнят свою часть сделки? Один сценарий за другим проносились в ее голове, неуверенная Анка подыгрывала ему и кивала, ее внутренности дрожали от страха.
Звуки звенящих мечей и рычащих проклятий раскололи воздух. Так много всего произошло, и так быстро. Исход битвы никогда еще не был менее определенным. Анка хотела жить, хотела увидеть, как родится ее драгоценный ребенок. У Брэма был план, и она должна верить, что он сработает.
Трясущейся рукой Анка протянула зелье Матиасу. Он жадно выхватил его у нее из рук и сунул в карман пальто. Его близость пугала ее, приводила в ужас. Она хотела быть отважной и храброй и бороться с ним, но воспоминания переполняли ее. Она отпрянула назад, тысячи воспоминаний о худших днях ее существования безжалостно обрушились на нее. Все, о чем она могла думать, — это как можно больше отдалиться от него.
Но половина Братьев Судного Дня сражалась с целой армией в одиночку. Лукан переводил взгляд с нее на своих друзей, явно разрываясь между ними. Когда Кейден получил удар клинком по плечу, Лукан вскочил и присоединился к схватке.
— Анка! — закричал он, командуя грубым голосом. — Уходи!
Спаси себя, имел в виду он. Исчезни. Перестань разделять его верность и позволь ему помочь остальным сражаться с Анарками — возможно, даже до самой смерти. Именно этого он и хотел от нее.
Но она не могла оставить всех друзей и близких умирать.
Пронзительный крик разорвал воздух. Анка вздрогнула, ее желудок сжался от страха, когда Морганна сжала свои изящные кулачки. Ярость исказила лицо ведьмы в убийственном выражении, когда она выплеснула свое неудовольствие.
— Откуда ты взялась, Неприкасаемая? Убирайся отсюда!
— Неприкасаемая никуда не уйдет, Морганна, — крикнул Брэм. — Ты ждала, пока мы достанем зелье?
— На протяжении веков. Оно мое, ты, отродье Мерлина! Матиас, отдай его мне!
— Иди и возьми его, — протянул Брэм.
— Наличие Неприкасаемой здесь не было частью нашего соглашения, Рион, — прорычал Матиас из-за ожесточенной битвы на берегах реки.
— Небольшая страховка.
Улыбка, которую Брэм послал Матиасу, была совсем не утешительной.
— У меня было подозрение, что появится Морганна, и вот она здесь. Она не может телепортироваться прочь. И ты тоже не можешь. Так что, если ты хочешь догнать ее и дать ей это зелье сейчас, мы все будем счастливы.
Но Анка знала, что Матиас не собирается этого делать. Он скорее возьмет под контроль устрашающую силу Морганны, чем уничтожит ее. Самодовольная ухмылка Брэма свидетельствовала о том, что Матиас никого не обманет.
Матиас выругался, затем повернулся к Анке, его злые глаза обещали боль и страдания. Он схватил ее за руку. Она ахнула от его жестокого захвата, но не смогла вырваться.
— Отошли Неприкасаемую, или я начну убивать вас всех, начиная с беременной баньши.
Он выхватил клинок Брэма из ее кармана и прижал к груди.
— Возможно, сейчас я не смогу использовать магию для убийства, но этот нож также легко пронзит мышцы и кости, чтобы добраться до ее сердца.
Анка задрожала. В последний раз, когда она попала в лапы Матиаса, она была его жертвой. На этот раз она отказалась сдаваться без боя.
Вспомнив о небольшой тренировке, которую Лукан преподал ей несколько дней назад, она толкнула Матиаса локтем в живот. Крякнув, он ослабил хватку настолько, что она смогла вырваться. Затем она резко повернулась, подняла руку и, согнув пальцы, ткнула Матиаса в нос тыльной стороной ладони. Гейзер крови вырвался наружу вместе с криком боли.
Он выронил нож и схватился за лицо, кровь хлынула сквозь пальцы. Анка подняла сверкающий клинок, прежде чем тот опустился на дно темной воды, и подняла его на Матиаса, угрожая ему.