- Сейчас!
Вернулись к односложным фазам. Интересно... может, чем больше он питал ее потребность, тем сильнее заклятие охватывало ее? Да кого это, черт возьми, волнует? Она чего-то хотела. Он был чертовски уверен, что даст ей это.
Он снова безжалостно поцеловал ее, сильнее сжимая сосок. Она ахнула ему в рот, ее бедра приподнялись. Его обнаженный член скользнул между сладкими, скользкими складочками. Он сглотнул, борясь с нарастающим потоком похоти, угрожающим захлестнуть его чувства.
Скоро, так скоро он будет похоронен глубоко внутри нее, и он надеялся, что трахаться он будет не раньше, чем через несколько дней. Прямо сейчас он так сильно жаждал одного, мечтал о том моменте, когда у него будет право сделать это снова.
Скользнув вниз по ее телу, он остановился, чтобы прикусить ее набухшие соски, наслаждаясь ее руками в своих волосах. Маленькие бусинки затвердели еще сильнее, и она выгнулась ему навстречу, еще глубже погружая свою грудь в его рот. Со стоном он схватил ее и принялся поглощать. Черт, как же он скучал по ней!
Наконец ее запах стал слишком сильным, и он начал спускаться вниз по ее телу.
- Раздвинь ножки, любовь моя.
Ее тихий вскрик донесся прямо до его члена. Она знала, чего он хочет, чего жаждет. Она медленно подчинилась, раздвигая для него свои красивые бедра в знак приветствия. Ее нежные складки, скользкие от желания, так красиво раскрылись перед ним. Когда они были женаты, ему часто приходилось пробираться к ней тайком, всегда приходилось уговаривать и убеждать ее, что он хочет ее так, что это не было неприятно. Теперь же она прижала его голову ближе к своей соблазнительной плоти.
Острый запах ее сладкой изюминки заставил все его тело сжаться. Голод ошпарил его изнутри. Невозможно, но он стал еще жестче.
- Лукан!
Боже, как же ему нравился этот звук ее отчаяния.
- Ты чего-то хочешь?
- Сейчас. Пожалуйста. Мне нужно это. Прямо сейчас.
- Ты просишь меня лизать твою киску?
Его хриплый шепот едва перекрывал ее хриплое дыхание.
Она всегда ненавидела это слово, стеснялась самого действия. И он подталкивал ее, какой-то дьявол внутри него хотел знать, действительно ли она снова готова к нему. Это напрягало его ментальные цепи.
- Да! Своим языком. И губами тоже. Пожалуйста. Глубоко...
Черт возьми, она не только согласилась, но молила. Это радовало дикое животное, которое он держал глубоко внутри себя.
- Ты можешь спокойно полежать и принять это, любовь моя?
- Нет!
Ее бедра вздрагивали и извивались, отчаянно ища облегчения.
Он схватил ее и прижал к себе. Ему нравилось думать, что она в его власти, особенно когда она так сильно в этом нуждалась. В конце концов, он даст ей все, что ей нужно, и даже больше. Но сейчас ее мольба высвободила эту первобытную часть его существа, и он не думал, что сможет снова заглушить ту. Но он не хотел этого делать.
- Попробуй, Анка. Очень постарайся.
Всхлипнув, она неуверенно кивнула ему, а затем успокоилась. Под его ладонями ее бедра задрожали. Он чувствовал ее желание. Обуздание и удержание давало ему еще один уровень силы, который он мог использовать, чтобы доставить ей удовольствие. Она давала ему разрешение погубить ее любым способом, каким он только пожелает. Это был самый сладкий подарок на свете. Он планировал насладиться этим так же, как наслаждался ею.
Он жадно опустил свой рот и набросился на нее, целуя ее гладкие складки так же, как целовал бы ее рот, высовывая язык и исследуя, касаясь губами, покусывая ее, атакуя со страстным пылом, который заставил ее громко вскрикнуть и сжать его волосы в кулаках, когда она втянула его глубже в свою плоть. Ее аромат взорвал калейдоскоп ощущений внутри него, самое сильное заверение в одной вещи, в которую он никогда не переставал верить: Анка принадлежала ему.
Как и в первый раз, когда он попробовал ее, Лукан совершенно опьянел от ее вкуса. Головокружение, жужжание. Ее дикий аромат, просачивающийся на его язык, терзал его голодом, заставлял его безжалостно жаждать еще больше ее сладкого вкуса. И ее капитуляции.
Он жадно поглощал ее. Она изо всех сил старалась не шевелиться ради него. Но с каждым прикосновением его языка к маленькому бутону ее нервов, с каждым прикосновением его губ она все глубже погружалась в пучину желания. Он сделал все возможное, чтобы толкнуть ее еще глубже. То же самое желание поглотило его. Лукану было абсолютно наплевать, найдет ли он когда-нибудь выход.
Ее бедра под ним задрожали. Тело напряглось. Ее неровное дыхание превратилось в череду тихих умоляющих криков, и все это вместе с произнесением его имени.
Ее настойчивость заставила его овладеть ею еще сильнее. Он снова провел языком по ее плоти - неторопливая пытка, которая заставила ее сжать простыню и закричать еще громче. Ее ноги раздвинулись шире. Она безжалостно запустила руки в его волосы и с криком еще глубже вонзила его в свою плоть. То, как она полностью открылась ему, смирило его - и это чертовски возбуждало.
Он улучил момент, чтобы поднять голову и прорычать:
- Смотри на меня!
Пронзительный крик сорвался с ее губ, протестуя против того, что он оставил самую жаждущую часть ее тела. Но она подчинилась, открыв свои глаза и уставившись на него. Без единого слова она взмолилась.
Теперь уже улыбаясь, он медленно провел большим пальцем по ее маленькому нервному комочку:
- Ты хочешь, чтобы я продолжал лизать твою киску, любовь моя?
Она отчаянно закивала, приподняв бедра и издавая непонятный звук.
- Умоляй.
- Пожалуйста... Еще. Так близко. Нужно.
Она снова запустила пальцы в его волосы и потянула. Ему вроде как нравился этот маленький укус боли.
- Я нуждаюсь в тебе.
- Хорошо. Я собираюсь напомнить тебе об этом в течение следующих нескольких дней. Ты ведь мне все отдашь, да? Так я смогу помочь тебе преодолеть это заклинание?
Он снова обвел большим пальцем твердый маленький узел.
- Не сдерживайся.
- Не буду... Нет. Не останавливайся. Пожалуйста, Лукан.
Он мог быть ублюдком за то, что давил на нее, но теперь он знал, что ей нужно. Это было так, как если бы требование, чтобы она высказала свои желания, дало ей разрешение дать им волю. Или, может, он никогда раньше не давил на нее достаточно сильно, чтобы пробиться сквозь ее сдержанность. Как бы то ни было, он не согласится на тихие, сладкие свидания, которые они когда-то делили. Внутри нее тоже пульсировала необузданная потребность. Он собирался сохранить эту часть ее нуждающейся и отчаянной. Бог знает, что именно так он себя и чувствовал.
- У меня есть ты, любовь моя. - Он надавил на нее большим пальцем: - Я хочу, чтобы ты кончила. Ты можешь это сделать со мной?
Она ахнула и вцепилась в простыню одной рукой, а другой вонзила ногти ему в голову:
- Не могу... остановить... это.
Отлично. Он не стал дожидаться ее ответа, прежде чем снова прижался губами к ее влажным женским складочкам и поглотил ее. Он обвил языком ее клитор, чувствуя, как ее тело бьется, замирает, а затем содрогается, когда она бессвязно вскрикивает, крича от наслаждения, которое длится вечно.
Это был самый сладкий звук, почти такой же сладкий, как ее острый аромат, наполняющий его язык, и пульсирующая энергия, проносящаяся вокруг него.
Идеально. Он чувствовал себя непобедимым великаном. Его член пульсировал на накрахмаленной простыне под ними, сердито требуя места в ее мягком, влажном лоне. Он пристально смотрел на нее, пока ее дыхание медленно выравнивалось. Грудь ее покрылась мелкой испариной. Щеки горели румянцем. Она никогда еще не казалась ему такой красивой.
- Идеально, любовь моя. Чувствуешь себя лучше?
- Нет!
Она выгнулась дугой и безжалостно дернула его за волосы:
- В меня. Сейчас же!
Ну кто же знал, что под всеми этими скромными юбками и красивыми локонами она может быть такой требовательной? Ему нравилась эта сторона ее натуры.
- Ты меня не просила.
Да, он играл с ней. Казалось, он ничего не мог с собой поделать. То, что она отчаянно нуждалась в его прикосновениях, делало что-то для него, и не только для его эго, хотя это и не причиняло боли. Но это лишь усилило его собственную потребность. С ее умоляющим желанием, звенящим в его ушах, не было никакого способа, которым он не мог бы схватить ее и взять безжалостно, пока истощение не заберет их обоих.
- Лукан... умоляю тебя. Не могу больше ждать.
- Я тоже не могу.
Он извивался, пробираясь вверх по ее телу, его руки обхватили ее под коленями, чтобы поднять ноги, широко раздвигая их. Как только они легли лицом к лицу, он замер, гадая, не вызовет ли эта поза у нее ужасные воспоминания.
- Сейчас! - она закричала на него.