Я ковыряю кутикулу.
— После брачного договора и медицинского теста все пошло наперекосяк, хотя я пыталась быть храброй и скрывала свою боль перед камерами, потому что люблю свою работу и людей, с которыми работаю, и меньше всего мне хотелось бросать все это из-за него.
И все равно ты все потеряла.
У меня нет ни шоу, ни друзей, кроме нескольких членов съемочной группы, и нет надежды, что я буду кому-то нужна после того, как меня бросили, потому что я «не была той женщиной, которую он хотел».
Оливер мог бы с тем же успехом признать, что у меня не было нужной ему матки, но я об этом не говорю.
Доктор Мартин понимающе склоняет голову.
— Человеческая природа такова, что мы избегаем всего, что причиняет нам боль.
— Было так легко с головой погрузиться в работу, но в то время, как мой бизнес процветал, часть моей души умирала.
Морщинки возле ее глаз смягчаются.
Я скажу родителям, что ты не приедешь. Снова, подчеркнул последнее слово Оливер, хмыкнул и уехал в особняк Кресвеллов, оставив меня тупо смотреть в стену несколько часов, пока я не заснула в слезах.
Еще не поздно разорвать отношения и найти кого-то более подходящего для твоего будущего, шепнула Оливеру мама, когда думала, что я все еще в туалете.
К счастью, хоть кто-то будет носить фамилию Кресвеллов, сказал отец Оливера, когда его жена передавала за обеденным столом фотографии УЗИ их беременной дочери.
После моего теста мне показалось, что наши отношения получили огнестрельное ранение в сердце, и только я пытаюсь их спасти.
Доктор Мартин заканчивает нашу сессию очередной ямайской пословицей, которую я не понимаю, и следующие десять минут трачу на ее изучение: «Rockstone a riva bottom nuh know sun hat – Защищенные люди не знают трудностей».
Второй день в городе прошел примерно так же, хотя встреча с психотерапевтом заставила меня испытать еще одно эмоциональное потрясение. Надеюсь, что увеличение дозы антидепрессантов и мое новое стремление к более приятным занятиям помогут мне улучшить настроение, хотя я все еще настроена несколько скептически, поскольку мне почти не хочется выходить из дома, не говоря уже о его декорировании.
Я ожидаю, что третий день моего возвращения в Лейк-Вистерию пройдет по той же схеме – в одиночестве, но когда в два часа дня я наконец выползаю из постели в поисках еды, то с удивлением обнаруживаю, что семья Лопесов расположилась в нашем доме для воскресной встречи наших семей.
Моя сестра стучит по телефону так, словно его экран ее лично оскорбил, а мама и Жозефина заняты на кухне нарезкой овощей. Рафа совершенно не обращает внимания на песню «Robarte un Beso», которая звучит из портативной колонки рядом с ним, когда смотрит по телевизору матч мексиканской лиги.
— ¿Madrina?20 — Нико замечает меня первым и бежит в мою сторону. Прошло несколько лет с тех пор, как я видела его в последний раз, за исключением видеозвонков, и он вырос примерно на два фута21.
— Ты вернулась! — Нико обнимает меня за ноги.
— Привет, — до сих пор я не понимала, как сильно нуждаюсь в таких пронизывающих до костей объятиях Нико.
Мой крестник смотрит на меня своими большими карими глазами.
— Я скучал по тебе.
— Я тоже по тебе скучала, — я борюсь с темнотой, грозящей снова настигнуть меня. — Как поживает мой любимый крестник?
Он хихикает.
— Я твой единственный крестник.
— Пока что.
— Нет! Ты не можешь любить кого-то другого, — он сильнее сжимает мои ноги, и я тихонько смеюсь, когда он поспешно отпускает меня.
— Я играю на барабанах, которые ты подарила мне на день рождения! Они самые лучшие! — Нико рассекает воздух невидимыми барабанными палочками.
— Да, спасибо, — Рафа бросает на меня взгляд.
— Может быть, мне придется подарить ему на Рождество электрогитару и звукоусилитель.
Глаз Рафы подергивается, а Нико вскидывает кулак вверх со словами: «Да!».
Баловать своего крестника – естественно, хотя последние мои подарки были доставлены курьером, а не вручены лично. Я знаю, что дорогая барабанная установка или гитара не компенсируют моего отсутствия, но Нико заслуживает самого лучшего, особенно после всего, через что они с Рафой прошли.
Я не очень хорошо знала бывшую жену Рафы, и не потому, что не пыталась, но я точно знаю, что она не приложила усилий, чтобы влиться в нашу семью.
Рафа встает с дивана и обнимает меня.
— Мы все по тебе скучали.
Первая попытка честно ответить провалилась, поэтому я решила пошутить.
— По крайней мере, твои манеры не исчезли вместе с чувством стиля.
Мой комментарий вызывает у угрюмого мужчины, одетого во фланелевую рубашку, выцветшие синие джинсы и поношенную кепку, недоумение. На ком-нибудь другом я бы сочла этот наряд в духе дровосека отвратительным, но на Рафе он смотрится хорошо, благодаря его внешности и мускулистости.
Рафа, по сути, мой старший брат, поэтому я скорее переболею желудочным гриппом, чем назову его привлекательным, но это не мешает всем женщинам в городе громко заявлять об этом.
Он выпускает меня из своих объятий.
— Как долго ты планируешь оставаться здесь на этот раз?
— Точно не знаю. Зависит от некоторых моментов, связанных с работой и прочими делами.
— Ты должна будешь зайти к нам домой и посмотреть на барабанную установку Нико.
Нико сияет.
— Да! Ты можешь посмотреть, как я играю на барабанах, а потом мы сможем собрать тот специальный набор Лего, который ты мне подарила… О! А еще ты можешь познакомиться с Элли. Она очень милая, красивая и самая классная.
— Кто такая Элли? — дрожь в моем голосе выдает мои эмоции. Как бы мне ни хотелось провести время с моим крестником, я не чувствую себя даже примерно готовой. Потому что, находясь рядом с Нико, я всегда мечтала о собственной семье, а теперь…
— Она моя лучшая подруга! — глаза Нико загорелись.
— Она его няня, — что-то темное проступает на лице Рафы, прежде чем он скрывает свои эмоции.
Мама сказала, что Рафа изменился после развода и диагноза пигментного ретинита22 у Нико, и правда не могла быть более очевидной, учитывая суровое выражение лица Рафы и его затравленный взгляд.
Нико улыбается мне так, что очень напоминает своего отца, не считая отсутствующих зубов.
— Да, да. Ты не хочешь поиграть со мной и Tio23?
Меня прямо в грудь ударяет волна тревоги.
— Э-э…
— Пожалуйста! — он сжимает руки вместе.
— Ну… — я давлюсь своим ответом.
Рафа наклоняет голову.
Нико тянет меня за руку.
— Пойдем. Нам нужен еще один человек, так как мой папа не хочет с нами играть.
Рафа взъерошивает волосы Нико.
— Только потому, что Джулиан всегда выигрывает.
Нико тащит меня к нераспечатанной коробке «Монополии», которая лежит на кухонном столе для завтрака, пока его отец возвращается к просмотру игры. Мой крестник, как джентльмен, отодвигает мне стул и ждет.
Когда я не двигаюсь с места, он, нахмурив брови, похлопывает по сиденью.
— Садись.
Его просьба расширяет трещину в моей груди, и мне становится трудно дышать.
— Не могу, — боль в моем сердце усиливается с каждым ударом.
Нико сморщил брови.
— Почему не можешь? Это будет весело!
Я обхватываю себя руками и делаю большой шаг назад.
Выражение недоумения на его лице придает ему очарования, а мне – страдания.
— Ты в порядке? Ты выглядишь грустной, — его нижняя губа подрагивает.
Рафа оглядывается через плечо.
— Ты в порядке?