— Купят себе права, а потом подрезают всех подряд. Чего он испугался? Впереди даже поворота нет. Твое ж дивизию, а! Засранец какой. Как их земля носит?
— Мам, все закончилось, давай просто дальше поедем спокойно, — Василиса часто дышала, я сильно ее напугала. — Не люблю, когда ты ругаешься за рулем.
— Прости, милая, но тут просто невозможно не ругаться. Он просто придурок!
— Ты сама говорила про правило трех «Д».
— Дурак дураком, я согласна. Но знаешь, как бывает, дочь? Они вот так подрезают, в них врезаются сзади, а потом выходят и деньги просят. Или того хуже — берут биту из багажника и разбивают тебе лобовое. Виноват тот, кто ехал сзади. Попробуй что-нибудь докажи.
— Для этого есть видеорегистраторы, мам. Я тебе предлагала купить. Мы бы в любой ситуации предоставили бы доказательства.
Да, доказательства моей вины. Надо бы зайти на ГосУслуги и проверить штрафы. Уверена — там нехило так накапало. Знаю, что частенько нарушаю ПДД, а потому всячески открещиваюсь от покупки видеорегистратора.
Но я хотя бы никого не подрезаю! Урод!
— Ладно-ладно, я уже успокоилась. Расслабься, Василиса.
И вдавила на газ. Теперь мне хочется догнать этого м… обогнать его, посмотреть ему в глаза — со всей злостью! Пусть запомнит меня! Я-то его точно запомнила. Ну, попадись мне зеленая «тойота» с номером шестьсот пятьдесят четыре (блатной что ли?) — мало не покажется!
Мы рассчитывали на спокойный день, но уже с самого начала он не задался. Поправив солнцезащитные очки на переносице, я взялась крепко руками за руль. Солнце сегодня палило, нагревая асфальт. За окном нашей «киа» неслись луга и поля: пшеница, кукуруза, подсолнухи. Вдаль уходили холмы, покрытые темно-зелеными еловыми лесами.
— Здесь красиво, — Василиса смотрела в окно.
— Природа просто супер, ты права. Где бы мы еще такое увидели, правда?
В деревне родителей Сережи. Год назад. Но туда мы уже не ездили после того, как…
— На территории санатория будет так же классно?
— Ты же видела фотки. Там лес. Поле. Речка. Будем с тобой гулять по вечерам. Уверена — мы отлично проведем время.
Раздался звонок. На телефоне, прикрепленному к магнитику на панели, появилась фотография моей мамы.
— Бабушка звонит, ответить?
— Ты же помнишь, куда мы едем? Она ничего не должна знать про духовные практики, йогу и все остальное. Это просто отдых. Просто курорт на природе, санаторий с бассейном и all inclusive.
— Да-да, мам, я помню.
— Отвечай.
Василиса провела пальцем по экрану и включила видеосвязь.
— Алло, алло, Олесь, меня слышно? Видно?
— Да-да, мам, тебя хорошо слышно и видно. Я за рулем. Давай быстро. Что там у тебя?
— Вы уже едите?
— Едем-едем.
— Вы позавтракали? Что Василиса ела?
— Овсяная каша и бутерброды с маслом. Она наелась. Скоро уже приедем.
— Олесь, я так и не поняла: куда вы едите?
— В санаторий, мам! Просто санаторий. Там природа, бассейн. Дай нам уже отдохнуть с Василисой.
— Отдыхайте, конечно, а вы так и не сказали, где этот санаторий. Может, я приеду к вам?
— Мам, мы вернемся и все тебе покажем. Василиса наделает кучу фоток. Мы уже во Владимирской области, нее переживай. От Москвы совсем близко.
— Владимирская область? А почему вы не сказали?
— Мам, какая разница, куда мы едем?
— Мне просто интересно. Вы так неожиданно забронировали номера и уехали. Ты еще никогда раньше так быстро никуда не собиралась.
— А в этот раз сели и поехали. Давай, мам, тут связь плохая.
— Ты таблетки выпила?
— Выпила, выпила, мам.
— А Василиса кремом руки помазала? Ты не забывай ей мазать руки, у нее кожа шелушиться меньше станет.
— Она только что помазала руки, мам. Мы все помним, не переживай.
— Позвоните, как доедите. Давайте, я буду ждать.
— Пока, мам, давай-давай. Целую.
Василиса закончила звонок.
— Она так и будет нас во всем контролировать? — Василиса уставилась на меня.
— Боюсь, что да. Нам уже давно пора привыкнуть.
Мама всегда заботится о нас, всегда спрашивает о здоровье и о самочувствии. Ей всегда надо знать: где, когда, что, как, почему. Ничего в этой жизни не делается без ее ведома.
Единственное, что я сделала — взяла путевку и рванула с дочерью в «Поток». Она согласилась: нам обеим нужно пройти духовный восстановительный практикум, чтобы принять смерть Сережи. Василиса потеряла отца, и уже год в депрессии. И мне не легче. Эти таблетки только заставляют спать, а лучше не становится. Ни одной ночи еще не уснула без «колес». Я совершенно не могу работать.