Конечно, то, что ему почудилось несколько минут назад, просто обман зрения, галлюцинация – но, черт возьми, какой же явной, отчетливой и реальной она была! Он ведь не просто увидел со стороны молодого себя, он будто бы на миг снова вернулся в те далекие года, в самое начало восьмидесятых, когда не был еще директором Завода, да что там, даже мечтать об этом не смел! Когда были еще живы отец и мама, когда он был с Валечкой и думал, что впереди еще много-много времени…
«А ведь в душе я остался прежним, – пронеслось в голове у Голубева. – Несмотря на все эти годы, опыт, все то, что было сделано, пережито, несмотря на борьбу, взлеты и падения… Я все тот же, и мне все еще тридцать!»
Но из зеркала на него глядело сегодняшнее отражение…
«Ну вот, у нас с тобой уже галлюцинации начались, – мысленно сказал ему Леонид. – Ну, ничего страшного, бывает, переутомился. Вот переберусь сюда насовсем и на некоторое время вообще забуду о делах. Приведу в порядок квартиру, сделаю ремонт, обставлю все тут на свой вкус… Буду ходить в театры, на выставки, в музеи, чаще встречаться с Жоркой, Инной…»
– Ну как вы? – осторожно поинтересовалась Олеся. – Вам лучше? Хотите продолжить осмотр? Или вам сейчас все-таки лучше поехать в гостиницу?
Голубев кинул быстрый взгляд на часы.
– Да, пора. Мне сегодня еще на телевидение… Хотелось бы немного прийти в себя перед эфиром.
Девушка заметно огорчилась:
– Как жаль… Вы ведь еще не видели кухню, ванную… Ванная комната здесь – настоящее произведение искусства!
Леонид улыбнулся и пожал тоненькую руку:
– Думаю, успею еще вдоволь налюбоваться и кухней, и ванной. Я покупаю эту квартиру. Так что можно все оформить. Только сделайте все как можно быстрее, идет?
Глава 2
В которой старые друзья рассуждают о молодости, а молодые женщины не считают нужным скрывать свои взгляды на жизнь
К Москве Леонид привык на удивление быстро и вскоре уже с недоумением вспоминал о том, что мог жить где-то еще и называть своим домом какое-то другое место, а не особняк на Бульварном кольце с уютным садом за красивой оградой. Прелестная Олеся расстаралась, и оформление документов действительно не заняло много времени. В начале ноября Голубев официально сделался собственником.
Затевать грандиозный ремонт он не стал – не было ни желания, ни необходимости. Во-первых, стремился поскорее перебраться в столицу; во-вторых, все и так было в прекрасном состоянии. Поэтому Леонид ограничился сменой обоев в трех комнатах из четырех да заказал новую каминную решетку Сереже Сластину – талантливому молодому кузнецу из Екатеринбурга, к которому всегда обращался в подобных случаях, – и с энтузиазмом принялся обставлять новое жилище.
Голубеву всегда нравились интерьеры, устремленные в прошлое, а квартира в особняке и не предполагала никакого иного решения. Однако превращать свой дом в подобие музея или антикварного магазина он тоже не собирался – хотелось, чтобы новое место обитания получилось не только красивым, но и удобным. Не желая доверять собственный комфорт чужим людям, Леонид Николаевич отказался от услуг дизайнерских фирм и занялся всем лично, иногда консультируясь у специалистов и поручая многочисленным помощникам только техническую работу – отслеживание доставки, оформление оплаты и тому подобное. А сам штудировал всевозможные каталоги. Целыми днями ездил по мебельным и антикварным салонам, ворочался ночами, раздумывая, как лучше решить проблему освещения в прихожей, и даже специально слетал в Париж только затем, чтобы выбрать в знакомом магазинчике часы для каминной полки. Попутно побывал и в Италии, навестил свою виллу на побережье и проконтролировал строительство еще одного своего любимого детища – красавицы-яхты, звавшейся «Любимая», в честь единственной женщины в его жизни, которую он любил.
Обустройство нового дома отняло немало времени и сил – намного больше, чем он планировал изначально, – но результаты превзошли все ожидания. Московское жилье получилось восхитительным. В квартире сохранялся дух времени, но при этом она стала настоящим жилищем состоятельного холостяка из двадцать первого века. Леонид готов был целыми днями бродить по своему новому пристанищу, то присаживаясь в гостиной на диван с шелковой обивкой; то переходя в столовую, чтобы вновь и вновь любоваться подлинными картинами в тяжелых резных рамах и коллажами из старинных фотографий времен Первой мировой войны, то заглядывать в кухню, где в добротную мебель из натурального дуба была встроена самая современная техника.