— Да, общий вид, конечно, не радует, — усмехнулся Леонид, обращаясь к зеркалу. — То, что ты мне показало в самый первый раз, выглядело куда привлекательнее… Хотя, с другой стороны, дело, быть может, не так уж безнадежно. Например, в отличие от Жорки, лысины у меня еще не наблюдается. Можно попробовать подкрасить волосы в какой-нибудь естественный цвет, вроде того, что у меня был в молодости, только понасыщеннее… Опять же, несмотря на живот и прочее, все-таки никак нельзя сказать, что я непомерно разжирел… Тот же Жорка намного потолще меня будет. Если как следует за себя взяться, гимнастику там поделать или еще что-то в этом духе, то, думаю, форму еще можно будет восстановить. Ну и косметические процедуры всякие… Я, конечно, не эстрадная звезда, подтяжек и сложных операций делать не буду, это смешно. Но вот второй подбородок хорошо бы убрать… И с мешками под глазами что-нибудь сделать… В общем, завтра же позвоню этому доктору, как его, Лодкину, что ли? Жорка говорит, что этот парень творит настоящие чудеса…
Голубеву казалось, что он воспрял духом, однако отражение в зеркале продолжало смотреть на него скептически. Это выглядело так, словно бы душа Леонида разделилась на две части — одной хотелось действовать, верить и надеяться, а другая отстраненно наблюдала за первой со снисходительной усмешкой: ну-ну, мол, дерзай, увидим, что у тебя получится. И выходило, что зеркало как раз отражало выражение лица именно второй половины. Голубев шутливо погрозил ему пальцем:
— Не балуй!
Надо сказать, что почти всю жизнь, до того, как он начал стареть, зеркала Леониду Голубеву очень нравились. Это пристрастие сохранялось у него с самого детства. Конечно, не потому, что он, как девчонка, любил вертеться перед ними, рассматривая себя, — уже года в четыре такие вещи были ниже его достоинства. Просто зеркала всегда завораживали его, интриговали и манили таинственной картиной перевернутого мира. Его удивляли и восхищали метаморфозы, когда правая сторона, отражаясь, вдруг оказывалась левой, и наоборот. Особенно это было заметно на надписях. Лет в шесть-семь любимой забавой Леньки было взять с полки наугад, не посмотрев на обложку, лучше всего даже с закрытыми глазами, книгу, поднести к зеркалу и прочитать название и автора. Столь же интересно было положить прямо перед зеркалом лист бумаги и попытаться что-то нарисовать или написать, глядя только на отражение. А еще маленький Ленька замечал, что зеркала меняют не только неодушевленные предметы. Кот Барсик почти всякий раз, увидев свое отражение, выгибал дугой спину, задирал хвост трубой и угрожающе шипел, точно хотел напугать другого зверя, сидящего по ту сторону стекла. Почти все Ленины приятели перед зеркалом принимались кривляться и гримасничать, и даже взрослые, солидные люди в присутствии зеркал вели себя совсем иначе. Взглянув на свое отражение, они, кто нарочно, а кто совершенно неосознанно, переставали сутулиться, расправляли плечи, подтягивали животы, поправляли одежду или прическу, напускали на лицо серьезное выражение или, наоборот, улыбались.
Став взрослым и состоятельным, Голубев сохранил свою привязанность к зеркалам и при оформлении помещений почти всегда старался использовать этот элемент декора, увеличивая пространство. Потом начался период, когда Леонид вдруг резко и остро невзлюбил зеркала и даже начал избавляться от них, оставив их дома только там, где это было необходимо, — в прихожей и в ванной. Кстати, именно перед зеркалом в ванной он и принял окончательное решение о переезде в столицу. После трудного дня долго расслаблялся в джакузи, потом подошел к запотевшему стеклу, некоторое время рисовал на нем кружки и треугольники и вдруг сказал себе в духе чеховских сестер: «В Москву! Немедленно перебираюсь в Москву».
Сейчас же, стоя перед своим зеркалом, Голубев решал для себя другой, не менее важный вопрос, также требовавший кардинальных перемен. Однозначно, с завтрашнего дня он всерьез примется за себя.
Сбором информации он занялся лично — поручать такое деликатное дело помощникам или секретарям было как-то неловко. «Скажут — совсем сбрендил старый дурак!» — усмехнулся про себя Леонид, и в одиночку, с тем же энтузиазмом, с которым совсем недавно обставлял свое новое жилье, принялся искать и перерабатывать сведения, которые в изобилии предоставляли глянцевые журналы, газеты, Интернет и телевизор. Жорка оказался прав — алчущее продлить срок отдельно взятой жизни человечество изобрело за последние десятилетия несметное число разнообразных ухищрений. Рекомендаций, заметок и явно рекламных статей было так много, что вскоре у Голубева просто голова пошла кругом. Разобраться во всех этих медицинских и косметологических процедурах, оздоравливающих и омолаживающих курсах, новейших лекарствах и традиционных народных средствах оказалось несравнимо сложнее, чем удержать на плаву Завод во время кризиса девяностых.
Леонид попробовал как-то структурировать поток выливавшихся на него сведений. Кое-какие термины были ему знакомы, некоторые из процедур он даже проходил в отечественных и зарубежных клиниках во время реабилитаций, просто никогда не думал о них как об омолаживающих. Но смысл остальных понятий, всех эти лифтингов, липосакций, микроинъекций и «золотых нитей», он понимал не слишком хорошо. Ясно было только одно — судя по всему, подобный бизнес приносил немалую прибыль. «Да, без поллитры тут не разберешься!» — улыбнулся Леонид, разыскал подаренную Жоркой визитку и набрал номер.
Похоже, рекомендация Георгия Латария значила очень много. Во всяком случае, доктор Лодкин, который, как выяснилось позже, был одним из самых востребованных в Москве специалистов в этой области, нашел время встретиться с будущим пациентом лично. Сначала Леонид решил, что тут сыграла роль его, Голубева, личность, но, посетив клинику, понял, что ошибался. Среди клиентов Лодкина было немало политиков, звезд и других знаменитостей — людей не менее богатых и куда более известных. К его удивлению, в коридорах клиники он встретил не только женщин, но и мужчин, причем большинство из них, судя по виду, были вполне традиционной ориентации. Это факт удивительным образом развеял его сомнения и дал окончательную уверенность.
Модный врач оказался на удивление молод — на вид ему трудно было дать больше сорока. Он смог выделить для первой консультации всего полчаса, но даже после этой короткой беседы хаос, возникший было в голове нового пациента, стал приобретать черты гармонии. Александр Борисович подчеркнул, что не стоит воспринимать рекламу всерьез. Чудес на свете не бывает, и утраченной молодости пятидесятисемилетнему человеку, разумеется, никто не вернет. Но можно выглядеть значительно моложе своего возраста, а можно действительно стать здоровее и сильнее, чем большинство твоих сверстников. Для первого случая существует косметология, для второго — специальные медицинские процедуры, правильный образ жизни, режим, соответствующее питание и спорт. Подумав, Леонид заявил, что его все-таки больше интересует второе направление — сниматься в кино, петь со сцены и «торговать лицом» с политических плакатов он не собирался. В ответ доктор Лодкин предложил лечь в конце ноября на пару недель в одно из загородных отделений клиники.
— Проведем вам полную диагностику, разработаем индивидуальную программу, кровь свежую перельем — это очень хорошо действует на организм, всякие массажи поделаем, ванны и прочие процедуры. Отдохнете на свежем воздухе, по чистому снегу погуляете. Там места дивные…
Доктор Лодкин понравился Голубеву еще и тем, что изъяснялся нормальным человеческим языком, а не сыпал малопонятными терминами, как его многочисленные коллеги, с которыми приходилось раньше иметь дело. Он согласился на предложение. И, не без сожаления покинув особняк на Бульварном кольце, отправился на две недели в «дивные места». Погулять по чистому снегу ему, правда, так и не удалось — в начале декабря еще было тепло и слякотно. Но остальные обещания Александра Борисовича были выполнены сполна. Выяснилось, что доктор Лодкин интересовался китайской и тибетской медициной и, как его восточные коллеги, считал ошибочным направлять все врачебные силы на борьбу с одной, отдельно взятой болезнью, оставляя без внимания остальной организм. По их мнению, лечить нужно всего человека в комплексе, врачуя не только тело, но и душу, — тогда действительно достигнешь эффекта. За эти две недели Голубев не только прошел самые разнообразные процедуры, но и получил разработанную специально для него программу питания (оказывается, он мог спокойно, без всякого вреда для себя есть зеленый лук и грибы, к которым почему-то относился настороженно, а вот помидоры и яичный желток ему следовало полностью исключить). Голубев регулярно проходил сеансы психологической разгрузки и даже участвовал в коллективном психологическом тренинге. В последний день перед отъездом Александр Борисович снова лично встретился с ним и напомнил, что, как бы ни были ощутимы результаты в данную минуту, останавливаться на достигнутом не следует. Отныне нужно будет регулярно посещать клинику, а в промежутках вести здоровый образ жизни, соблюдать диету, по возможности избегать стрессов и обязательно заняться спортом. Возвращаясь домой, Голубев чувствовал себя почти счастливым. Весело ответил охраннику у входа на приветливое: «С возвращением, Леонид Николаевич!», отметил, что сад перед особняком уже растерял последние остатки листвы, но снега все еще нет, и бодро поспешил по мраморной лестнице к себе в квартиру. Отмахнулся от сопровождающего водителя, интересовавшегося, как быть с вещами: «Ступай, Раиса Пална разберет!» — и поскорее отправился в спальню, к своему зеркалу. В клинике он придумал для себя что-то вроде игры: все две недели старался почти не смотреться в зеркала, а делая это по необходимости, нарочно не надевал очки, чтобы видеть только слегка расплывчатый силуэт, без подробностей. Теперь же он жадно вглядывался в свое отражение в поисках происшедших изменений.