Так что, намереваясь заглянуть в будущее, не намерен уноситься далеко, буду следовать сложившимся правилам ремесла. Да и будущее — вот оно, здесь, от нас не дальше, чем сегодня.
Футбол становится лучше и хуже.
Легко повстречать людей, запальчиво, даже зло упершихся на том, что раньше (их «раньше» зависит от возраста) игра шла интереснее, а сегодняшний футбол «не тот». Переубедить их невозможно, старые картинки не наложишь на новенькие, матч ЦДКА 1948 года с киевским «Динамо» 1986 года каждый волен разыграть согласно запасу воображения. Я давно взял себе за правило уклоняться от таких споров, в них больше пыла и крика, чем доводов.
Могу представить, что самые большие искусники прошлого — Г. Федотов, С. Ильин, В. Трофимов, B. Степанов, В. Бобров, А. Пономарев, Б. Пайчадзе, C. Сальников, И. Нетто — применились бы к футболу наших дней и блистали бы как встарь. Однако командная игра не то чтобы ушла, а умчалась далеко вперед. То, что оборона перестала быть заботой одних защитников, а атака — только форвардов, что линии и звенья стали условными и в каждый эпизод у своих или чужих ворот втянуты все наличные силы, перевернуло прежние понятия. Прибавим подскочивший уровень тренированности, богатый выбор скоростей, кладовую выносливости, круг приемов, сделавшихся доступными не одним звездам, а и так называемым средним мастерам. Тяжелые бутсы и длинные трусы, хотим мы того или нет, характеризуют игру далеких сезонов, входят в ее образ.
Футбол и не мог, не имел права не двинуться в гору, ему бы этого не позволили и не простили. Он разошелся по всему земному шару, подорожал и в престижном, и в денежном исчислении, получил обязательные часы во всемирных телепрограммах.
Когда сторонники старого футбола настаивают, горячась, что раньше на футбол охотнее ходили, остается пожать плечами. Я исправно посещал стадионы в сороковые и пятидесятые годы, к которым принято относить зрительский бум. Телевидения тогда не было. И когда оно поселилось в доме, ходил столько же. Однако теперь, благодаря экрану, вижу футбола раза в три больше, чем в те благословенные времена. Утверждаю не вприглядку, подсчитал. И так у каждого, кто связал себя с игрой. До сих пор вспоминают матчи, нареченные историческими: ЦДКА — московское «Динамо» (3:2) в сентябре 1948 года, сборных СССР и ФРГ (тогда чемпиона мира) в августе 1955 года (3 :2), — и берут в образец болельщицкий ажиотаж вокруг них. А видело их тысяч по шестьдесят на «Динамо», тогда как в наше время посмотрели бы миллионы, а второй матч, надо полагать, вся Европа.
Футбол можно не признавать, не любить, не смотреть, но от него никуда не денешься: в той или иной мере, хотя бы в полемическом неприятии, им задеты все. Было время, когда мне приходилось не без смущения растолковывать, что значит — «писать о футболе», и я не был уверен, что понят: кто-то продолжал смотреть на меня с подозрением, как на несерьезного, легкомысленного, если не на шалопая. Сейчас, представляясь «футбольный обозреватель», недоумения не встречаю — профессия признана, состоялась.
В общем, распространяться о переменах к лучшему, я бы сказал к грандиозному, в жизни футбола-зрелища даже неловко — все равно что ломиться в открытую дверь.
Но почему — «и хуже»?
Футбол с его правилами придуман людьми и им подчинен. Тем не менее я не в силах отказаться от ощущения, что он явление природы. Это же в самом деле поразительно, что мальчишки, едва начав ходить, принимаются бить ногами по мячу. И гоняют его среди берез или пальм, на асфальте, на песке, на снегу каждую свободную минуту. Им еще неведом стадионный футбол, а от мяча их не оттащишь. Диву даешься, как обходилась ребятня без футбола в прошлые века?
Гоняют мяч не как попало, а изловчаясь, с фокусами и штучками, да заодно со своей партией, дружно, да соблюдая законы честности. Попозже, когда подрастут, они вызубрят правила, которых придерживаются мастера, но и с малолетства им известно без подсказок, что верно, а что подло в этой возне.
Футбол — зрелище, вокруг которого смыкаются немыслимые по количеству, невероятные по остроте своих переживаний аудитории,— в основе своей тот же, что и у мальчишек, как лес и подлесок, как дубы и желуди.
Да, мы желаем большому футболу дальнейшего процветания, но одновременно ревниво и строго приглядываем, чтобы он не отклонялся от своей первозданности, естественности, нами высоко ценимых, душевно нам близких. И неизвестно, на что мы безотказнее откликаемся: на движения игровые или душевные, человеческие. Написав «неизвестно», я думаю о том, почему в наше время, когда в таком фаворе всевозможные анкетирования, опросы, референдумы, в которых берутся пробы общественного мнения по самым разным сторонам жизни, восприятие футбола не изучается и о чувствах, которыми движима бессчетная аудитория, приходится гадать.
Многое другое, с чем мы в жизни сталкиваемся как зрители, подвержено моде, стареет, сходит со сцены, заменяется. Футбол модой, колебаниями вкусов не испытывается, и думаю — из-за своей естественности, природности. Он есть, и никуда не денешься. Удача английской выдумки прошлого века — в ошеломляющей простоте, общедоступности, безыскусственности, что и позволило ей приблизиться к явлениям природы. Любое спортивное единоборство представляет нам человека. Но футбол, как ни одна другая игра, не содержит в себе ничего исключительного, феноменального, условного, перед чем мы обязаны склониться в почтении и изумлении. Следя за футболом, нам легче легкого подставлять себя на место игроков, понимать и про себя повторять их движения, а значит, и судить о них как о людях, таких же, как и мы сами.
Считается, что футбол могуч, укоренился, распространился и ничто ему не угрожает. Но ведь совсем еще недавно так же думали о воздухе, воде, почве, флоре и фауне. Не вижу ни малейшей натяжки в таком сопоставлении. Хищничество, корысть, бесхозяйственность, раж администрирования, расхожие разбойничьи девизы «Победы любой ценой!», «Победителей не судят», «Отрапортуем, а там хоть трава не расти!» — все это сопутствует и футболу. Возьмется ли кто-нибудь спорить, что деятель, который втихомолку распорядился слить ядовитые отходы в реку, не того же поля ягода, что и постановщик неправедных футбольных успехов?!
Осенью 1986 года (дата необходима) редакция «Огонька», журнала, который, круто переменившись в тот момент, стал одним из наиболее читаемых, предложила мне написать о «самом-самом», что наболело. Выбор был, но долго я не думал. И написал статью «О лжефутболе». Ее напечатали в октябре, а в феврале следующего года появился обзор писем, полученных «Огоньком».
Нет нужды пересказывать ту статью, о лжефутболе речь уже шла.
Однако статья имела последствия и потому приведу ее окончание:
«...Предвижу вопрос: «Известно ли все это Управлению футбола и президиуму федерации?» Да, известно. В силу их близости к донесениям с полей боя эти организации информированы получше, чем журналисты и болельщики. Ими же введен лимит на ничьи, ими же создана экспертная комиссия, которой вменено в обязанность «готовить заключения о матчах, проводившихся без должной спортивной борьбы, с пренебрежением к зрителям». Комиссия, правда, не набралась смелости напомнить о своем существовании.
Организации, ведающие футболом, живут старыми категориями невмешательства, боятся выносить сор из избы, отводят в сторону глаза. Осуждение высказывается в узком служебном кругу. «Да, сомнений нет, матч сговоренный, но где взять точные доказательства», — эта фраза повторяется, наверное, лет десять, перед ней сникают, бессильно разводят руками. Антрепренерам лжефутбола только того и надо.
А тем временем газета «Советская Россия» подробно рассказала о том, как следственные органы поймали за руку начальника команды мастеров второй лиги «Строитель» из города Череповца, дававшего взятки судьям, и судей, эти взятки бравших.Несколько лет назад президиум федерации вызвал на свое заседание тренеров двух команд высшей лиги, которые на стадионе изобразили бесконфликтную нулевую ничью. Поначалу тренеры с улыбочкой отрицали сговор, но, натолкнувшись на доводы компетентных очевидцев, упали духом и струхнули. Им «строго указали», и коммюнике о заседании напечатали.