Беда навалилась в облике эпидемии. Не стихийной, безотчетной, а намеренной имеющей, с позволения сказать, и практическое и теоретическое обоснование. Заметьте, произошло это в годы, получившие наименование «застойных», когда повсюду в ходу были приписки.
Не исключено, что кому-то из читателей покажется, что сговорам автор уделяет чрезмерное внимание. Одно скажу: если бы вокруг футбола громоздилось столько непотребных слухов в предвоенные годы, когда я с друзьями записался в болельщики, мы бы не связали с ним свою жизнь, интерес испарился бы, съеденный брезгливостью. Поэтому и не мыслю себе будущего футбола без чистоты нравов.
Вынужден оговориться, что и самому журналистскому подразделению требуется бдительность.
Вел я острый разговор с представителем футбольного клана, и вдруг он в ответ на мои обвинения, отведя в сторону глаза и понизив голос, произнес:
— А ведь иной раз то, как пишет журналист, зависит от приема, оказанного ему в команде...
Собеседник был слишком тертым калачом, чтобы назвать имена. Футбольные практики осторожны, они на тропе войны, ни одна веточка не должна хрустнуть под ногой. «Мне еще работать» — так они выражаются. Это репортерам пристало лезть напролом, через кустарник, не боясь себя обнаружить.
Ядовитая реплика оборвала наш разговор. Он, наверное, остался доволен собой: сравнял счет. Меня же его глухой анонимный намек вынудил трудно задуматься. И припомнить, что в самом деле такой-то журналист неведомо почему годами ездит в командировки по одному и тому же маршруту, другой преувеличенно расписывает победы клуба, а когда провал — умолкает, третий всеми силами, рассудку вопреки, выгораживает тренера, не имеющего заслуг...
Что ж, как видно, приходится считаться и с попытками втаскивать репортеров в «сферу влияния». Это осложняет наши задачи, но не меняет их.
В 1987 году грянула дисквалификация на шесть матчей стадиона в Ланчхути за хулиганское поведение зрителей. В том году беспорядки полыхали еще и в Киеве, и в Вильнюсе.
Всезнающий болельщик, исследователь, тут же подскажет, что трибунные эксцессы возникали и в далеком прошлом, на стадионах Москвы и Ленинграда. Верно. Но их периодичность была, как и у сомнительных матчей, раз в десять лет, они воспринимались подобно вскинувшимся тайфунам, тут же бесследно исчезавшим. Да и были они нечаянными, без вожаков, без тайной изготовки — прямой горячей реакцией либо на бесстыдное подсуживание, либо на вспышку грубости на поле.
Напрашивается, что современные юнцы — они и есть заводилы — впали в грех обезьянничанья сверстникам из Англии, ФРГ, Голландии, Италии, уже несколько лет организованно избравшим стадионы для буйства и побоищ, чем вгоняют в трепет публику, полицию, футбольные власти и министров.
Не намерен брать на себя лишнее, сам бы с превеликим интересом прочитал изыскания на сей счет психологов, социологов, руководителей молодежи.
Но и без того репортеру есть к чему приложить руку. Свою долю ответственности за состояние умов и эмоций несет и футбольный отряд.
Прежде расскажу одну историю.
Был я на представительном международном юношеском турнире в Монако в качестве руководителя делегации. Поступило приглашение: «Вас, тренера и доктора просят на ужин по случаю шестидесятилетия тренера». Подготовили подарок и отправились. Я ожидал увидеть за ужином представителей всех восьми команд, участвовавших в турнире, но недосчитался половины. А надо заметить, виновник торжества — человек известный, с европейским именем. Мой журналистский интерес был задет. Когда ритуальный контур вечера потерял строгие очертания, я подсел к юбиляру со своим вопросом. Хотя и понимал, что выбор приглашенных — его личное право, но что-то меня подталкивало спросить. И ответом был следующий монолог:
— Знаете, когда вся жизнь отдана одному делу, смотришь на него и так и этак, со всех сторон. Сегодня выиграл, завтра проиграл — это обычное. Есть и другие вещи. Футбол очень разный, не все, правда, это видят. Например, когда мы играем с вашими, советскими, командами, я думаю об игре и ни о чем другом. Да, могут быть столкновения, опасные приемы, травмы, на то и футбол. Но я знаю, ни ваши ни наши не станут симулировать, умирать как в театре, вставать на колени и призывать бога в свидетели, бить по ногам, когда судья отвернется, оскорблять, мстить, обращаться к трибунам с разведенными руками, чтобы пожалели, возмутились и поддержали. Так я и привык делить людей и команды. Для одних — футбол порядочный всегда и во всем, а от других не знаешь, чего ждать. Мы — практики, мы молчим, да и не скажешь, толку никакого, один скандал. Но в голове держим. Так, вот, сегодня у меня в гостях люди порядочного футбола. Разве не имел я права собрать тех, кому доверяю? Это же не официальный прием. Можете быть уверены, то, что я сказал, известно всем тренерам, только одни согласны, а другие конечно будут отрицать...
Я сознательно не называю приглашенных и отсутствовавших: не ровен час УЕФА заявит протест по поводу именинного обособления. Большой новости монолог в себе не содержал, я имел возможность увериться, что нашим командам исстари свойственны открытость, порядочность, простота. Но получить подтверждение, что все это подмечено другими, было приятно.
Не ради обольщения рассказана история. Скорее наоборот. Вспомнилась она в связи с подступившим неблагополучием.
Известие небывалое и неожиданное: дисциплинарная комиссия УЕФА наложила денежный штраф в швейцарских франках на нашу федерацию по докладу комиссара матча сборных ГДР — СССР, проходившего в рамках отборочного турнира чемпионата Европы. Чехословацкий судья Кршнак предъявил желтые карточки Алейникову, Михайличенко, Литовченко и Рацу (соперникам — одну), что и дало основание обвинить наших футболистов в недисциплинированности. Оштрафовано было и тбилисское «Динамо» за игру с «Вердером» в розыгрыше Кубка УЕФА, где тбилисцы нахватали пять карточек.
Другой факт, тоже небывалый на наших стадионах. Тбилисский динамовец Арзиани ударил ногой лежащего соперника во встрече Кубка УЕФА с румынской командой. Он был удален с поля, дисквалифицирован на четыре матча. Наказание наказанием, но как же стыдно было это видеть, когда мы с детских лет зарубили себе на носу, что «лежачего не бьют». Выходка дикая. Не сомневаюсь, что ее осудили зрители на тбилисском стадионе. Ну а если бы «номер» был выкинут на чужом стадионе? Предсказать реакцию публики я не берусь.
Надо смотреть правде в глаза: обстановка как вокруг футбола, так и в самом футболе накаляется повсеместно. Можно в деталях не соглашаться с руководящими организациями УЕФА, с ее арбитрами и комиссарами. Однако нельзя не отдать ей должное в том, что она стремится всеми способами, которые имеются в ее распоряжении, остужать обстановку, взыскивая с виновных. Чего стоит одно устранение английских клубов из розыгрыша европейских кубков за хулиганское поведение болельщиков! Английских клубов, в этих турнирах исполнявших первые роли! УЕФА запрещает проводить матчи на «провинившихся» стадионах либо ставит условием, чтобы не было зрителей и телетрансляции, что бьет клубы по карману. Накладывает штрафы, дисквалифицирует футболистов за грубость и распущенность. Приговоры быстры, ясны, выносятся автоматически.
У нас присмотр за дисциплинарной практикой ведет спортивно-техническая комиссия (СТК) федерации, состоящая из общественников. Насколько могу судить, комиссия загружена, трудится со знанием дела, люди в ней авторитетные. Не в укор ей, а в защиту скажу, что делает она далеко не все и не так, как полагалось бы.
Всем известно, что за два предупреждения игрок пропускает матч. В сезоне 1987 года получили от двух до шести желтых карточек 133 футболиста, а пропустили они 129 матчей. Как же так, что за арифметическая загадка? Это результат того, что дисквалификация полагалась лишь за четное число предупреждений. Если, скажем, в стычке судья наказывал двоих, то тот, у кого это был второй случай, следующую игру смотрел с трибуны, а другой, проштрафившийся в пятый раз, снова выходил на поле. Такой, более чем странный, порядок был навязан сверху.
Наша СТК лишена возможности пользоваться дисциплинарным кодексом, его попросту нет. Едва ли не каждое происшествие становится предметом долгого разбирательства, одинаковые проступки наказываются по-разному, в зависимости от красноречия заступников, а это ведет к обидам. Есть случаи не стандартные, однако, как правило, взыскания должны накладываться по закону и невзирая на лица, что, кстати говоря, ограничило бы вмешательство со стороны.