(Кстати, в этом же полку много лет назад один из ротных командиров – Батурин – был заколот штыком одним из солдат, и тоже перед строем).
За исполнением приговора, постановленного в отношении фельдфебеля, на Семёновском парадном месте лично наблюдал командующий Отдельным гвардейским корпусом генерал от инфантерии А.Ф. Арбузов.
По приговору суда осуждённый был прогнан через тысячу (!) человек пять раз и «по выключке из военного звания» должен был быть сослан в Сибирь в каторжную работу[20], но от понесённых увечий скончался в лазарете).
В тот день дежурный офицер полка Н.А. Момбелли записал в «Журнале дневных происшествий»: «Тищенко раздели догола, связали кисти рук накрест и привязали их к прикладу ружья, за штык которого унтер-офицер потянул его по фронту между двух шеренг, вооружённых шпицрутенами. Удары сыпались на Тищенко с двух сторон, при заглушающем барабанном бое. В то время, когда раздевали Тищенко, Арбузов сказал речь солдатам, состоящую из угроз: в случае не вполне сильного удара самого солдата провести между шпицрутенов».
Капитана Горбунова, «который, замечая нерадение по службе фельдфебеля Тищенко, не доводил о том до сведения полкового командира, а 19 сентября 1843 года, при осмотре бывшей в ведении Тищенка школы кантонистов, взыскивая с него за найденные неисправности, наносил ему побои по лицу рукою за каждую неисправность, так что принимался тогда бить его до 6-ти раз, чем и возбудил его к дерзости против себя, арестовать на один месяц с содержанием на гауптвахте, с внесением сего штрафа в формулярный список» (Русские уголовные процессы. Издание А. Любавского Санктпетербург. Тип. «Товарищества общественная польза». 1868).
Легендарных казанских разбойников Быкова и Чайкина окружной суд приговорил прогнать одного через 12 000, а другого, учитывая его раскаяние, через 11 000 шпицрутенов. Казнью командовал командир местного гарнизона полковник Корейша. При этом процедура наказания была строго регламентирована – так, в соответствии с Уставом устанавливалась максимальная толщина шпицрутена: в ствол ружья должно было входить не более трёх шомполов, однако Корейша приказал заготовить «специальные орудия» для экзекуции, существенно отличавшиеся большей толщиной и крепостью. Первый осуждённый выдержал 5000 ударов, второй – 3000. Гарнизонный врач Соколовский, сопровождавший процедуру[21], принял решение положить обессиленных преступников на тележку, после чего казнь продолжилась: их тела теперь везли вдоль строя под ударами солдат. Затем врач прекратил наказание, и потерявших создание уголовников перевезли в больницу только для того, чтобы после их излечения казнь была продолжена. В тот же день в результате побоев они наконец-то умерли, но и на этом их история не закончилась. Трупы разбойников были доставлены в анатомический театр при университете, где их скелеты на долгие годы стали наглядным пособием для студентов, изучавших анатомию.
Наказание солдата прогоном через строй. Гравюра с рисунка Жоффруа, 1845
И подобные решения военно-окружные суды по-прежнему выносили десятками. Впрочем, как некоторое исключение на этом кровожадном фоне выглядит приговор военного суда по делу рядового Дементьева, обвинённого в отказе выполнить приказание поручика Дагаева и его оскорблении.
Как следует из протоколов и материалов судебного заседания, рядовой Дементьев успешно сдал экзамены для производства в унтер-офицеры, то есть как минимум имел обязательный для этого многолетний безупречный послужной список. Солдат живёт со своей женой и малолетней дочерью вне воинской части, что разрешалось уставом для семейных военнослужащих, оставшихся на сверхсрочную службу. На бытовой почве у него происходит конфликт с живущей по соседству женщиной: собака, как выяснилось позднее, принадлежавшая поручице Дагаевой, сильно испугала маленькую дочку солдата. После сделанного её отцом справедливого замечания дама посчитала себя оскорблённой, о чём и сообщила ему, не стесняясь в выражениях. При этом во время конфликта Дементьев не знал, что она является женой офицера. Для разрешения бытовой неурядицы рядовой обратился к мировому судье. Поручик Дагаев посчитал, что такое поведение нижнего чина затрагивает его честь и требует прибытия солдата к нему на квартиру для дачи объяснений. Рядовой отказывается из резонных опасений, что офицер может его оскорбить физически, о чём он впоследствии заявит на следствии. Более того – а в нашем случае это является принципиальным – Дагаев не был его непосредственным начальником, а только старшим по воинскому званию. Дальнейший конфликт между военными происходил уже публично, на улице и при свидетелях. Поручик несколько раз ударил рядового по лицу, затем, обнажив саблю, нанёс ему удар табельным оружием плашмя. Как установит суд, защищаясь от ударов нападавшего, Дементьев сорвал с офицера эполет в надежде, что это остановит поручика, после чего прибыл к своему командиру с докладом о случившемся.
20
Временно управляющий южными губерниями граф Пален в рапорте на Высочайшее имя от 1 октября 1827 года доносит о тайном переходе двух евреев через реку Прут во время объявленного карантина (в регионе эпидемия холеры) и предлагает в назидание прочим нарушителям казнить преступников. Как известно, за нарушение карантинных правил судили не менее сурово и военным судом. На рапорте губернатора начертана Высочайшая резолюция Николая I: «Виновных прогнать сквозь тысячу человек двенадцать раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало и не мне её вводить».
21
Присутствие врача на экзекуции было строго обязательным. Когда в Гродненской губернии генерал-адъютант И.Г. Бибиков осудил шестерых грабителей на наказание шпицрутенами, приказав прогнать их через тысячу человек шесть раз, он провёл экзекуцию без медицинского освидетельствования, за что получил справедливое внушение от императора «за употребление излишней строгости» (Дневник Дубельта // Русский архив. Т. 6. М., 1995. С. 187).