Конечно, Чешка, вероятно, тоже предпочтёт хозяина, но, коли есть хоть крохотный шанс, нужно им воспользоваться. Вдруг повезёт? Улететь отсюда куда предпочтительней, чем убегать на своих двоих. Да и на острова так добраться гораздо проще и быстрее.
«А ведь стража всё равно придётся вырубить», — пришла запоздалая мысль.
Не руками, магией. И возможность того, что он пострадает, велика. Но всё же лучше один, чем все…
От почти физически ощутимых прикосновений страха — мерзких, липких — по коже продрал мороз.
Решающий момент приближался. Вон за тем поворотом идеальное место: темно — единственный фонарь на весь проулок так ослаб, что едва освещал пятачок земли прямо под собой — и пусто, ни души в радиусе нескольких метров. Теперь, наоборот, захотелось замедлиться, оттянуть этот миг.
Но ноги сами несли за угол. Мрак, густой, вязкий как мёд, принял Киру в свои объятия и остановил. Не ожидавший подвох страж, свернув следом, едва не врезался в её спину. Крякнул, отпрянул.
— Ты чего? — спросил испуганно, и Кира почти не сомневалась, что сейчас он проклинает свою глупость.
Зачем пошёл один, когда мог взять с собой хоть целую армию? Зачем вообще пошёл?
«Дурак».
Но его глупость ей только на руку.
Закрыв глаза, Кира мысленно потянулась к пульсирующим нитям, что оплетали и пронизывали тело эверта. Осторожно, стараясь не повредить внешний защитный кокон. И замерла в нерешительности — не наугад же дёргать.
«Ну же, интуиция, где ты, когда так нужна!»
Время застыло. Страж медленно, будто сопротивляясь штормовому ветру, обходил её по кругу, а Кира пыталась найти тончайшие различия в его энергетических потоках.
Зрение. Дыхание. Сердце.
Если замедлить сердцебиение, он уснёт? А от нехватки кислорода?
Эверт уже стоял перед ней. Кира не видела выражения его лица, но, судя по завихреньям сияющей энергии, он был одновременно испуган и зол.
Время вышло. Отбросив сомнения, она пережала ближайший поток, и…
Ничего.
Кира потянулась к соседнему — и вновь рука прошла сквозь несущуюся по жилам энергию стража.
Ничего не получалось!
Паника сдавила горло, под закрытыми веками скапливались слёзы.
— Что происходит? — донёсся издалека исковерканный голос, низкий и протяжный, как на зажёванной магнитофонной плёнке.
А в следующий миг раздался приглушённый звук удара, один из потоков стража померк, и он кулем свалился наземь.
Кира распахнула глаза.
— Нужно прикасаться, — сказали из темноты.
Голос мужской, смутно знакомый, но из-за шока вспомнить его обладателя не получалось.
Кира невольно отступила на шаг от поверженного эверта. Чем его так приложили?
— Только не кричи, — вновь прозвучало во мраке.
— Не буду, — неожиданно для самой себя ответила Кира.
Как она могла не заметить приближения живых существ, когда смотрела внутренним зрением? Да тут же каждый огонёк на виду! Каждое сердце как на ладони…
— Говорю, нужно было коснуться его физического тела, чтобы воздействовать. Если мысленно не получается, прикосновение помогает.
Полезная информация, жаль только запоздалая.
— Я сейчас подойду, — сообщили из тьмы. — Помни, ты обещала не кричать.
Кира заторможенно кивнула, понятия не имея, видят её или нет. Они с незнакомцем оба стояли во мраке — по разные стороны лужицы тусклого света от фонаря, в которой лежал вырубленный страж.
Впрочем, даже если б не обещание, вскрикнуть всё равно бы не получилось. При виде бледного, покрытого шрамами лица, горло перехватило, так что даже дышать стало трудно.
Эверт. Серебряный. Но почему… такой?
— Времени нет, так что говорю всё и быстро. Я знаю, кто ты. Не обижу. Могу помочь выбраться. Согласна?
И вновь хватило сил только на кивок.
Мужчина протянул руку — тоже сплошь покрытую шрамами, — и лишь вложив свою ладонь в его, Кира поняла, где прежде слышала этот голос.
Дэшшил так и не поел. И не прилёг, хотя кровать манила, обещая негу и покой в противовес терзавшим душу напряжению и тревоге.
Весь день в крохотной комнатушке, как запертый зверь.
Только Дэша никто не запирал. Он был волен выйти в любую минуту и отправиться, куда угодно. Мис вот, к примеру, так и сделал — пошёл прогуляться по городу, едва ливень чуть поутих. Но он вообще легко переключался с одного настроения на другое и сбрасывал ненужный груз с сердца.