Однако они не помешали рассмотреть гостей, замерших в свете пламени и луны, и ужаснуться. То, что Кира приняла за белые плащи, оказалось их телами — колыхающимся туманом без определённой формы. У самой земли он клубился и переливался, а наверху, на уровне человеческого роста, принимал очертания лысых черепов, так сильно обтянутых бледной кожей, что можно было разглядеть гребни голубых вен, бегущие ото лбов к затылкам.
В чёрных провалах глазниц мерцали зелёные огоньки.
— Странники, — пробормотал Дэшшил, и Кира вспомнила их разговор перед городскими воротам.
Значит, и правда призраки. Неупокоенные духи.
С другой стороны тихонько выругалась Шаса. И когда только успела подкрасться?
— Твои секреты — нет, а вот её…
Призрак не закончил, но все взгляды скрестились на Кире. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, утаила ли что-нибудь от спутников. Какие у неё могут быть секреты?
— Вам нечего нам предложить взамен, — не сдавался Таруан.
— Укрытие, — прошелестели голоса.
— Укрытие, — повторило за ними эхо.
— Нас и так не найдут.
— Твоя девочка устала, ей нужен сон.
Один из странников вдруг исчез и появился вновь рядом с Шасой, отчего та вскрикнула и отшатнулась.
— Во сне она не удержит полог.
— Во сне она потеряет контроль.
— Спасибо, мы как-нибудь… — начал Таруан, но Кира перебила:
— Стой. — И уверенно шагнула к призраку, хотя поджилки тряслись от одного его вида. — Вы правда сможете нас укрыть? Где?
— У себя, — отозвался странник.
— У себя, — раздалось со всех сторон.
— Они хозяева отражённого мира, — сказал за спиной Дэшшил. — Там нас точно не найдут.
— И мы сможем уйти, когда захотим?
— Мы им не нужны, — сплюнул Таруан. — Только секреты.
— Зачем?
— Благодаря знаниям о живых, странники могут возвращаться сюда…
— То есть от нас требуется только раскрыть парочку своих тайн, а взамен ребёнок сможет выспаться и набраться сил? — усмехнулась Кира. — Пожалуй, я склонна согласиться.
— Я не ребёнок! — возмутилась Шаса. — Мне через треть шестнадцать!
— Глупый ребёнок, — прошипели голоса.
— С глупой любовью, — рефреном пронеслось по роще.
— Он мог бы быть твоим дедом.
— Заткнитесь!
— Или прадедом.
— Захлопни пасть!
— А ты видела другую?
— Чужую?
— Брошенную.
— Брошенную.
— Она тоже любила.
— Ждала.
— Верила.
— Годами ждала.
— Заткнитесь, твари!
Не удержи Дэшшил девчонку за плечи, та бы точно ринулась прямо на ближайшего к ней странника. А так только побрыкалась и, кажется, плюнула в его сторону.
— Вот такие у них методы, — неожиданно хрипло произнёс Таруан, глядя исключительно на зажатый в ладони кинжал. — Уверена?
— Шаса действительно не может спать, пока скрывает нас от погони?
— Да, но…
— Тогда уверена. — Кира покосилась на призраков, вновь зависших рядышком возле костра. — Как это работает?
— Мы прячем.
— Ты отвечаешь на вопросы.
Не слова, а шелест листвы.
— А разве вы мысли не читаете? — скривилась Кира.
— Не у таких, как ты, любимица Торна.
— Не у таких, ошибка Торна.
— Но мы поймём, если солжёшь.
— Мы всё поймём.
На плечо вдруг легла тяжёлая ладонь, и над головой раздался голос Дэшшила:
— Ты не обязана…
— Я не боюсь раскрыть свои секреты, — не оборачиваясь, сказала Кира. — Если они у меня вообще есть. — И посмотрела прямо в чёрные бездны на лице одного из странников. — Прячьте.
Глава 14
Голоса отражённого мира
Переход был таким же внезапным, как и все перемещения этих призраков.
Только что Кира стояла в Зелёной роще, ощущая на плече тяжесть руки Дэшшила и с затаённым страхом глядя на таинственных существ, а в следующий миг уже ловила ртом воздух, согнувшись над каким-то камнем.
Голова кружилась, мысли путались. А ещё почему-то щипало глаза, словно от яркого солнца, хотя вокруг царила пусть и относительно светлая, но всё та же ночь.
Наконец отдышавшись, Кира с трудом распрямилась и огляделась в поисках спутников.
Таруан обнаружился практически у её ног — он сидел на земле, потирал переносицу и что-то бормотал. Кажется, опять «сахтовы дети». Шаса тоже не удержалась на ногах, только она и вовсе лежала, вытянув вверх руки и с неподдельным интересом разглядывая собственные пальцы. А вот Дэшшил стоял — дальше всех. Гордый, собранный, напряжённый. Прямо возле по-прежнему спящих зверей и немногочисленных вещей, что оставались у костра.