Неудивительно, что в час Раскола, когда Сёстры разделили единый Э-мир на части и вызвали гнев Брата, тот призвал на помощь своих любимиц. Он не просто отдал им всю силу стихий, отнятую у ныне живущих магов, он сделал их своими жрицами, своим оружием, своей карающей дланью.
Навеки связал пятнадцать дев нерушимыми сестринскими узами, хотя меж ними прежде не было родства.
Та, кого когда-то звали Кирой — Эли, Нарой, Мирилеей, Кео, Лон, Утанэ — помнила свою первую разрушенную деревню, жители которой проклинали Торна, сжигали его деревянные статуи и танцевали на пепелище. Помнила, как была не в силах остановиться и словно со стороны наблюдала за гаснущими в темноте искрами умирающих сердец.
Помнила, как ушли в небытие эзмы. Как забывались и изменялись слова. Как корчились в судорогах континенты.
Они с сёстрами несли по расколотым землям разрушительное знамя проклятого бога, заставляя детей богинь верить лишь ему, подчиняться лишь его воле, отречься от Лор, Сар и Вер…
Но дети бывают такими упрямыми.
Именно та, кого когда-то звали Кирой, не выдержала первой.
Говорили, она была самой слабой. Говорили, она была самой сильной.
Она решила уйти, и сёстры пошли следом.
«Силы вам не видать!» — громыхали небеса голосом Торна.
Он, словно ревнивый муж или обиженный мальчишка, пытался шантажом удержать своё.
«Нам не нужна сила», — отвечали сёстры, одна за другой покидая наделённые невиданной мощью тела.
Говорили, они отправились в иные миры. Говорили, во всех они были неразлучны, но, спроси кто-нибудь любую из сестёр, она бы рассказала, что, едва вырвавшись из лап Торна, души их расстались навсегда.
А брошенный бог остался с пятнадцатью пустышками, в чьих мёртвых и в то же время живых глазах плескалась сила самой природы.
Только тогда появились меж континентами острова, вытащенные Торном из самых глубин Единых вод. Только тогда решил он выбирать из новорожденных достойных и воспитывать их во благо мира. И тогда же призвал Торн пятнадцать мужей, ставших стражами пустых оболочек.
Пятнадцать жрецов своих, что всеми правдами и неправдами должны были вернуть сбежавшие души.
Оболочки старели и умирали, и бог пометил их, чтобы узнавать, когда они родятся вновь.
Бесконечный круговорот.
А жрецы, уже давно лишившиеся плоти, продолжали искать способ исправить ошибку Торна и наконец прервать своё существование, подчинённое этой единственной цели.
Они давно забыли, что значит «быть живыми».
Они разучились понимать тех, кто привозил к ним на остров черноглазых младенцев.
Они подглядывали, как живут по-соседству, и начали продавать пустышек, чтобы ничем не отличаться от других.
И когда первый из них ушёл, рассыпался пеплом по ветру, жрецы поняли, что ему удалось.
Удалось вернуть одну из сестёр домой.
Та, кого когда-то звали Кирой, знала, что всему виной её любопытство. И неистребимая тоска. Что после гибели в одном из сотни миров неугомонная душа решила одним глазком взглянуть, что творится в землях Торна. И возможно — всего лишь возможно — вновь встретиться с сёстрами.
Но ловушка захлопнулась, заперев душу в теле.
А жрец завершил слияние, во время поездки в коробе надев на девичий палец чёрное кольцо. Оно тут же впиталось в кожу, и Кира стала… собой. Чтобы всего через несколько дней — жалких мгновений по сравнению с бесконечными странствиями души — вновь умереть.
Теперь она парила в ослепительно белом мареве и не видела, но знала, что сёстры тоже здесь — только протяни руку.
Они откликнулись на зов.
Пришли на помощь.
А взамен решили увести её с собой.
Любимицы Торна.
Ошибки Торна.
Бога, который даже теперь не решался выйти из тени, наконец осознав, что железной рукой равновесие не удержишь, и что детям тоже позволено ошибаться.
«Он оставил своих воспитанников, — думала Кира. — Бросил тех, кого когда-то лишил сил и покровительства богинь. Мы должны…»
«Нет! — отозвался стройный хор голосов. — Это уже не наш мир».
«А где наш? Хоть один из вереницы миров вы смогли назвать домом?»
Сёстры молчали, но Кира знала ответ каждой.
Четырнадцать «да» против её единственного «нет».
«Что тебя держит здесь? Кто тебя держит? Те, кто веками измывался над нашими телами, не давая им спокойно сгнить?»
Нет.
Нет…