Пойманный предмет подплыл достаточно близко, прапорщик примерился, вытянул руку вперёд, цепляя крючком что-то в воде, и потащил на себя. Из воды показался ботинок, носок непонятного цвета, а в них — синюшная человеческая нога.
(11). Сторона 2. 22 апреля, среда.
(11). Сторона 2. 22 апреля, среда.
Странно, но среда здесь была нерабочим днём. Точнее говоря, не каждая, а именно эта, мир-симулятор отмечал день рождения Ленина. С утра потоком шли фильмы о вожде мирового пролетариата, как его здесь называли. На улице вывесили красные флаги, и мусора у дома прибавилось — праздновать местные начали ещё во вторник вечером. Но в свой законный выходной я чистить двор не собирался, в этом мире перед трудовым кодексом все были равны, и дворник, и товаровед, и директор завода, и даже капитан КГБ, который наверняка собирался этот день провести с пользой для себя, а не только для своей страны.
— В Подмосковье облачно, на севере возможны дожди, ветер южный, три-семь метров в секунду, — ведущая прогноза погоды бодро улыбалась мне с экрана телевизора. — В южных областях Украины и Молдавии прогнозируются пылевые осадки с повышенным радиационным фоном. Рекомендуемая профилактическая доза ферроцина — по одной таблетке один раз в день.
На лицо ведущей набежало облачко грусти, но тут же рассеялось.
— А сейчас перед вами выступит вокально-инструментальный ансамбль «Машина Времени» с песней об Ильиче…
Я выключил телевизор, и начал собираться. Тренировочные штаны, майка хэбэшная, рабочая куртка — в ней было столько карманов, что для них вещей не хватало. Пакет с шоколадными батончиками и фляга с водой, в магазинах пластиковых бутылок меньше, чем по литру не было, и те полагалось сразу после употребления сдавать в переработку. На руки кожаные перчатки, на ноги польские кеды, к ремню — топорик, на голову строительную каску. Специальные велошлемы продавались в спорттоварах, но от каски отличались в основном ценой, против бесплатного инвентаря дворника — шесть рублей сорок копеек.
Велосипед зашелестел шинами по асфальту, солнце сразу припекло. Вот уже неделю я потихоньку осваивал окрестности, дороги подсохли, и если не заезжать в лес или на поле, а держаться шоссе, можно было посетить рядом лежащие посёлки и даже небольшой городок Кимры, стоящий на Волге. А когда грязь сменится летней засухой, то и в Дубну через лес скатать.
Улица Столетия революции упиралась в бульвар Александра Костерина. Суровый молодой человек в бетонной кожанке смотрел на прохожих сверху вниз с постамента, сжимая в кулаке каменную газету. Я на минуту остановился, чтобы поправить цепь.
— Николай Павлович!
Обернулся, в нескольких метрах от меня стояла доктор Брумель, и не одна, а с каким-то мужиком.
— Здравствуйте, Оксана Леонидовна.
Мужик недобро на меня посмотрел. Низкий лоб, приплюснутый нос, одно ухо изломано, на толстых пальцах — сбитые костяшки.
— Гена, — сказала ему докторша, — сходи, купи мне мороженое.
Гена хмыкнул, побренчал в кармане мелочью, и широкими шагами направился к ближайшему киоску. При ходьбе он переваливался.
— Это ваш муж? — просто из вежливости спросил я, и тут же обозвал себя идиотом, Соболев наверняка знал о своём враче такие подробности.
— Знакомый, — Оксана стрельнула глазами. — Ухаживает. Ревнуешь?
— Ещё как.
— Он отвалит сегодня ближе к вечеру, ты мне перезвони, ладно? — она повела плечами, углядела своего спутника, тот уже расплатился и нёс два стаканчика. — Пломбир с орешками? Геннадий, ты меня балуешь. А вы, Николай Павлович, далеко собрались?
— Нет, покатаюсь часика два-три, и обратно, телевизор смотреть.
— Это хорошо, что вы из дома выбрались, физические нагрузки вам показаны. До свидания.
Я тоже попрощался, Гена что-то буркнул, засовывая вафельный стаканчик почти целиком в рот. Соболев ему не нравился, мне он — тоже. И доктор Оксана тут была совершенно не при чём.
Пока велосипед исправно глотал километр за километром пути, я потихоньку составлял список того, что мне другому предстояло найти в Википедии и вообще в сети, раз уж двойное сознание сливалось, или, как говорилось в инструкции, синхронизировалось раз в неделю. Выходило не так уж много, то, что было актуально в том мире, в этом не особо котировалось. И, надеюсь, я всё же догадаюсь спросить у Чурова, чем меня потравили.