— Вы очень скромны, — насмешливо бросила графиня.
Гордон весело посмотрел на нее и пожал плечами.
— Заставить женщину захотеть что-либо легче, если она опасается, что не сможет этого иметь, — назидательно сказала ему леди Келли. — К тому же ваши серые глаза так напоминают горный туман, что только слепая может остаться бесчувственной к их таинственным глубинам.
С галантным видом Гордон склонился над ее рукой.
— Да услышит вас бог, — сказал он.
— Вы хотите сказать, богиня? Высшее существо — это женщина, пора бы вам знать и это.
Гордон ухмыльнулся на это абсурдное замечание, но сказал:
— Возможно, миледи, вы и правы.
— Собирайте ваши принадлежности для гольфа и позавтракайте со мной, — приказала леди Келли. — Мы вместе составим план дальнейших действий. Ведь должны же вы когда-нибудь покорить нежное сердце вашей жены.
«Вашей жены». Гордон почувствовал странное успокоение от этих двух слов. Похоже, у него уже появилось нежное чувство к ангелу, на котором он женат.
— Но ведь Ладлоу — ваш брат, — возвращаясь за сумкой с клюшками, заметил Гордон. — Почему же вы хотите помочь мне?
— Я желаю счастья всем участникам этой игры судьбы, — пояснила графиня. — А мой брат не будет счастлив с женщиной, предназначенной другому.
— Значит, вы думаете, что Роберта любит меня?
— Ответ на этот вопрос скрыт в тайниках ее души.
— Каким образом женщина может приобрести такую мудрость всего в двадцать девять лет? — спросил Гордон, шагая рядом с ней по лужайке к дому.
— Точно так же, как и мужчина.
— То есть?
Леди Келли многозначительно улыбнулась ему.
— Или мудрость есть у вас от рождения, милорд, или вы привыкаете обходиться без нее…
«Привлекательная женщина… стервозная ведьма…» Стоя у окна своей спальни, Роберта вспоминала слова Гордона, брошенные им накануне вечером.
Ее подавленное настроение составляло разительный контраст с изумительно ясным днем, солнцем, сверкающим высоко в ярко-синем небе, и звенящими голосами ее пяти маленьких кузин, весело играющих в жмурки во дворе. Она смотрела на девочек, но на самом деле не видела их, думая лишь о своем так называемом муже.
По личному опыту она знала, что гнев иногда скрывает раненое сердце. Ее отказ взять подаренные им перчатки глубоко уязвил чувства Гордона. А он скорее всего и не намеревался обидеть ее.
Неужели те насмешки, что пришлось ей претерпеть в детстве, сделали ее чрезмерно чувствительной и исказили понимание истинного побуждения Гордона? И не было ли это еще одним доказательством того, что она не будет счастлива, живя с ним в Хайленде? Ничто не могло стереть тех тяжелых обид, полученных в детстве от невежественных, суеверных людей.
Она должна извиниться перед ним за свое грубое поведение и спросить у него прямо, зачем он эти перчатки ей подарил. Вот это будет по-взрослому.
Отвернувшись от окна, Роберта вспомнила еще одно. Когда ее мать хотела помириться с отцом, то надевала самое красивое платье с самым смелым декольте. Если она хочет добиться прощения от Гордона, то должна выглядеть необыкновенно хорошо.
Надев розовое шелковое платье с глубоким вырезом и подходящие по цвету туфли, она достала из футляра свое заветное ожерелье. Если рубин станет темно-красным, как голубиная кровь, она тут же убежит в свою комнату.
Тревожная мысль, пришедшая ей на лестнице, когда она уже спускалась в вестибюль, заставила Роберту замедлить шаги. Если Гордон не прислал слугу, чтобы разбудить ее для утренней прогулки верхом, значит, он все еще сердит на нее. Или ему просто наскучило ее общество? Она надеялась, что это так. Так было бы легче получить разрешение на развод. Единственное, что страшило ее, так это взгляд его проницательных серых глаз, которые, казалось, читали в глубине ее души.
Войдя в большой зал, Роберта увидела, что он почти пуст. Несколько слуг накрывали стол к обеду, а ее тетка сидела в кресле возле камина.
— Что вы делаете? — спросила Роберта.
— Читаю, — ответила графиня, показав на книгу.
Это удивило Роберту.
— Может, мне прийти позднее?
— Нет. Я рада, что ты оторвала меня, — призналась леди Келли, откладывая книгу в сторону. — Это «Жития святых». Такие книги на меня наводят скуку.
— На меня тоже, — согласилась Роберта и потом спросила словно бы мимоходом: — Вы не знаете, где сейчас Гордон?
— Лорд Кэмпбел уехал с поручением твоего дяди.
— Вот как. — Роберте не удалось скрыть разочарования, прозвучавшего в голосе. Все ее приготовления оказались напрасными: его даже не было дома.
— А ты сегодня выглядишь особенно хорошенькой, — сделала ей комплимент тетка.
— Спасибо, тетя Келли. — Роберта вспыхнула, как ребенок, застигнутый за кражей марципана. — Я подумала, что, если принарядиться, это поднимет мое настроение после вчерашнего фиаско. Увидите Гордона, скажите ему, что я хотела бы поговорить с ним.
— Разумеется, дорогая, — кивнула леди Келли.
Роберта провела весь день, наблюдая за кузинами, играющими в саду, и ожидая, когда появится Гордон, но он так и не показался на своей излюбленной площадке для гольфа. Когда же он не пришел и на ужин, она не могла дольше терпеть.
— Где же Гордон? — спросила она у тетки, когда вся семья уселась за столом.
— Поехал с поручением твоего дяди, — повторила леди Келли. — Я же говорила тебе сегодня утром.
— Господи, но это было два часа назад. Теперь он должен был бы вернуться, — сказала Роберта, начиная тревожиться. — Не случилось ли чего…
— Кэмпбел повез несколько финансовых отчетов для королевы в Хэмптон-Корт, — вмешался дядя Ричард.