Довольный ее признанием, Йен Макартур засмеялся. Он вырастил свою дочь если и не очень послушной, то все же искренней и скромной.
– А ты знаешь, я полюбила сыновей Горди, как своих, – добавила она, искоса взглянув на отца из-под густых ресниц.
– У тебя всегда было великодушное сердце, – заметил Йен, и в его черных глазах промелькнула нежность к дочери. – Я рад, что былые похождения твоего мужа не слишком беспокоят тебя.
– А почему мама не приехала в Эдинбург? – спросила Роберта, чтобы увести разговор от этих похождений.
– Я настоял, чтобы она осталась в Арджиле, – ответил Йен. – В Эдинбурге ей делать нечего. Твоя мать отнюдь не робкого десятка и всегда говорит то, что думает. А Яков Стюарт никогда не пользовался ее уважением. Она считает его бессердечным сыном, предавшим свою мать.
– Я тоже так считаю. – Роберта понизила голос почти до шепота и сказала: – Я видела королеву Марию, когда была в Англии.
– Ты? – в голосе отца прозвучал явный интерес.
Роберта кивнула:
– Я убедила дядю Ричарда взять меня с собой в Чартлей, – когда мы были в Шропшире, в то лето перед ее… – Она осеклась, не в силах вымолвить страшное слово. – О, папа! Она была так одинока. Мое сердце болело за нее. А Яков отказался предоставить ей убежище, когда Англия предложила отослать ее домой.
Едва эти слова сорвались с ее губ, Роберта тут же пожалела о них.
– Ах вот как! А я и не знал об этом, – с мрачным видом сказал отец. – И кузен Магнус тоже не знал.
Стараясь загладить свой промах, Роберта мягко коснулась его руки.
– Ничто теперь уже не вернет ее с того света.
Йен Макартур грустно улыбнулся на это замечание дочери. Она повторила те же слова, что и ее муж.
– А Даба избавят от преследований? – с явным беспокойством спросила Роберта. – Изабель – моя единственная подруга. Она счастлива с Дабом, и я не хочу, чтобы их заставили расстаться.
– Послушать тебя, – сказал Йен, ласково обняв ее, – так ты несешь все тяготы мира на своих хрупких плечах. Я запрещаю тебе думать о чем-либо, кроме своего будущего ребенка. Твой брат и его невеста живы-здоровы, и я не допущу, чтобы с ними что-то случилось, пока в моем теле теплится жизнь. Кроме того, твоя мать никогда не простит мне, если я не уберегу ее первенца.
Роберта подняла голову и взглянула на отца. Улыбка тронула уголки ее губ, и она с чувством произнесла:
– Папа, я очень люблю тебя.
– Какая трогательная картина, – заметил герцог Магнус, подходя к ним. – Так и хочется произнести похвальное слово в честь примерной дочери.
– Дочери всегда больше любят отцов, – добавил подошедший к ним Перси Макартур.
– Здравствуйте, дядя Перси, – целуя его в щеку, поздоровалась Роберта. – Как поживает тетя Марта?
– Прекрасно, – ответил тот.
Роберта поцеловала и своего свекра, говоря:
– Добрый день, ваша милость.
– Я теперь тоже твой отец, – сказал ей Магнус. – А как поживает наш будущий наследник? Или наследница, если учесть обещание, данное Гэвину.
– Растет не по дням, а по часам, – сказала Роберта, погладив рукой живот. – Гэбби говорит, что я ошибаюсь в сроках беременности.
– Гэвин будет обрадован такой новостью, – сказал герцог Магнус.
Роберта улыбнулась и собралась что-то сказать, но вдруг позади нее раздался чей-то голос.
– Привет, дорогая!
– Боже милостивый, да это Генри! – быстро обернувшись, вскричала Роберта, бросаясь в его объятия. – Что ты здесь делаешь?
– Я назначен одним из посланников Елизаветы, – ответил Генри. – Здесь и Роджер Дебре, но он сейчас уехал в город по каким-то своим делам.
– Ты сказал – Роджер Дебре? – отозвалась Роберта. – Может, лорд Роджер замолвит словечко за Даба перед королем? Ты ведь знаешь, наверное, что мой брат бежал вместе с Изабель?
– Я слышал об этом, – суховато откликнулся Генри. – Но мы обсудим это дело вместе с Роджером, когда он вернется. А этот брак с Инверэри, я вижу, заставил порозоветь твои хорошенькие щечки.
Трое старших мужчин многозначительно кашлянули, и Роберта наконец вспомнила, что они не одни. Она бросила на них смущенный извиняющийся взгляд и представила присутствующих:
– Это Генри Талбот, маркиз Ладлоу, шурин дяди Ричарда. Мы стали в Англии близкими друзьями. Генри, а это мой свекор, герцог Арджил, мой отец, графДанридж, и мой дядя, граф Уйм.
Трое знатных шотландцев кивнули маркизу Ладлоу. Все трое знали о дружбе маркиза и Роберты, но никто не упомянул об этом.
– Ты знаешь, Генри, возвращение в Хайленд вовсе не оказалось такой катастрофой, как я думала, – сказала ему Роберта. И, покраснев, добавила: – В начале февраля я жду ребенка.
Генри улыбнулся, искренне обрадовавшись за нее.
– Ну, поскольку ты не умерла с тоски, расставшись со мной, то и я поделюсь своей новостью. Я женился на твоей ирландской кузине Шерон, которая приехала этой весной погостить к Басилдонам.
– Ты женился на моей кузине? – удивленно вскричалаРоберта. Гордость ее была задета. – Значит, не успел мой след простыть, еще и пыль не улеглась на дороге, как ты женился?
Генри бросил беспомощный взгляд на троих мужчин, которые, улыбаясь, взирали на его затруднительное положение, ожидая, как он выпутается.
– Я женился не по любви, – добавил он поспешно. – Эта дама нуждалась в муже, который бы ее защитил, по политическим причинам. – Он подмигнул ей и спросил: – А как насчет обещанного поцелуя, который я так и не получил?
В ответ Роберта кокетливо улыбнулась. Он ведь женат на ее кузине? Ну что ж, она подразнит его, показав, чего он лишился. Не обращая внимания на присутствующих родственников, она обвила его руками за шею и хотела уже прильнуть к его губам в дразнящем легком поцелуе, как вдруг…
– Убери лапы от моей жены! – прозвучал рядом голос Гордона.
Роберта отстранилась от Генри и повернулась к мужу. К своему разгневанному мужу. Перекинув через плечо сумку для гольфа, тот стоял в двух шагах от них и свирепым взглядом сверлил Генри.
С приветливой улыбкой Генри повернулся лицом к своему бывшему сопернику.
– Что плохого в приветственном поцелуе между близкими друзьями? – шутливо спросил он.
– Целуйся с кобылой, на которой приехал, – резко бросил Гордон, не принимая его дружелюбный тон.
– Я прибыл на одном из кораблей моего зятя, графа Басилдона, – широко улыбаясь, возразил тот. – Это быстрее, чем на лошади.
Заметив опасный блеск в глазах мужа, Роберта быстро встала между двумя мужчинами. Она бросила умоляющий взгляд в сторону родственников, но трое горцев лишь ухмыляясь наблюдали за сценой, разворачивавшейся перед ними.
– Горди, не устраивай публичный скандал, – сказала она. – На нас же смотрят.
– Скорее уж их шокирует то, что моя беременная жена позволяет этому англичанину себя лапать.
– Полегче, парень, – предостерег его Йен Макартур. – Я понимаю, что такое чувство ревности, но не позволю унижать свою дочь.
Роберта повернула голову и удивленно посмотрела на отца. Неужели это правда? Неужели муж и вправду ревнует ее? Так ревнует, что это бросается в глаза? Нет, этого не могло быть. Ведь он еще ни разу не признался ей в любви.
– Генри теперь мой кузен, – сообщила ему Роберта.
– Как это?
– Он женился на моей ирландской кузине Шерон.
Подтверждая ее слова, Генри кивнул и в знак дружбы протянул бывшему сопернику руку. Гордон наконец немного успокоился и, пусть нехотя, но пожал ее.
– А теперь нам пора собираться к отъезду, – заговорил Йен Макартур.
– Вы сегодня покидаете Эдинбург? – обнимая отца, спросила Роберта.
– Нет, переночуем в моем особняке, – ответил герцог Магнус. – А уедем завтра утром.
– Я тоже не прочь уехать, – сказала Роберта, бросив на мужа просительный взгляд. Ей очень хотелось покинуть двор и избежать опасности, подстерегающей ее здесь.