Дата: 27 сентября 1940
Кому: старшему сержанту Андреасу Бауэру
6-я дивизия, 6-я армия, Вермахт
Гланвиль, Франция
Герман умер. Лучше не приезжай. С Евой лучше не встречаться.
Андреас стоял возле церкви Святого Иоанна в маленькой нормандской деревушке Ле-Мон, сжимая дрожащей рукой телеграмму.
— Сержант Бауэр, постройте людей в шеренги.
— Есть, господин лейтенант.
Аккуратно сложив телеграмму, Андреас положил ее в маленький томик Нового Завета, когда-то присланный ему преподобным Фольком, и без особого энтузиазма приказал своим подчиненным упорядочить шумную общину французских католиков. Она только что была выведена из храма отрядом из трех представителей полиции порядка под командованием рябого капрала, от которого разило перегаром.
Наконец, гражданских распределили по шеренгам, и толпа утихла.
— Люди построены, господин лейтенант. Четыре ряда по четырнадцать человек в каждом, — отрапортовал Андреас, по-прежнему думая о Еве.
— Хорошо. — Лейтенант фон Шауэр сделал глубокий вдох. Ему было около двадцати четырех лет, и, судя по его акценту, он был из Берлина или окрестностей столицы. — Похоже, на примере этих людей полиция хочет преподать всем урок.
Андреас посмотрел на группу дрожащих гражданских. Большинство из них было в преклонном возрасте. Худой священник стоял на коленях.
— Они не похожи на партизан.
— Бауэр, ты очень догадлив, — саркастически ухмыльнулся лейтенант. — Конечно же, они — не партизаны. Полиция взялась за них потому, что они отказались петь перед мессой гимн Германии. Вон та монашка в знак протеста вышла из церкви. Остальные последовали за ней.
Андреас обвел взглядом лица перепуганных французов. Ему было жаль этих людей. Слухи, ходившие о «подвигах» полиции порядка в Польше, не предвещали для них ничего хорошего. Впрочем, до этого момента Андреас никогда не сталкивался с полицией порядка лично, что объяснялось очень просто: французы, в основном, были сговорчивы как на оккупированной Германией территории, так и в автономной области Виши.
Наблюдая краем глаза за полицейскими, Андреас ожидал дальнейших распоряжений, положив руку на свисающий с его плеча автомат «Шмайсер МР-40». Фон Шауэр сурово обратился к гражданским на безупречном французском.
— Кто зачинщик? Выйти из строя.
Молодая монахиня сделала шаг вперед.
— Я.
— Сестра, вам не нравятся немецкие песни? — спросил фон Шауэр.
— Они, наверное, нравились бы мне, если бы я была немкой, — смело ответила монахиня.
— А выходить с богослужения было обязательно?
— Конечно. Раньше мы никогда не делали в церкви ничего подобного, поэтому я решила, что это, на самом деле, — не месса, а у меня было много дел.
Фон Шауэр подавил улыбку.
— Понятно. А остальные почему вышли?
— Потому что это сделала она, — ответил какой-то старик.
— А если бы она прыгнула в яму со львами, вы тоже последовали бы ее примеру? — спросил фон Шауэр с беспристрастным выражением лица.
Старик, нервно вертя. В руках свою кепку, огляделся по сторонам. Его товарищи кивали головами.
— Да, мсье, последовали бы.
— И почему же?
— Потому что львы нас не тронули бы, — ответил старик, потупившись в землю.
Брови фон Шауэра удивленно взметнулись вверх. Стараясь не выдать своего недоумения, он сцепил руки у себя за спиной.
— Я понимаю, но…
Вдруг рядом загремели выстрелы. Несколько пуль, просвистев мимо немцев, с визгом срикошетили от стен домов и мостовой, и одна из них зацепила какого-то французского старика в передней шеренге. Община в панике бросилась врассыпную. Стрельба не утихала. Андреас, развернувшись, крикнул своим опешившим солдатам:
— За укрытия! Все за укрытия!
Лейтенант, разрядив обойму в магазинную витрину, за которой мелькнул ружейный ствол, приказал Андреасу прикрыть его со стороны аллеи.
— Они там! И еще на крыше! Я насчитал шестерых.
Андреас бросился со своим отрядом в сторону аллеи. Один из его солдат, вскрикнув, упал, раненный в ногу. Еще одному пуля попала в грудь, и он, охнув, тяжело рухнул на бок.
— Бауэр, вызови по радио подмогу! — крикнул фон Шауэр, залегший за одной из высоких клумб.