— У папы?
— Да Он говорит, что Би-би-си, скорее всего, лжет не меньше Геббельса, но правда находится как раз где-то посередине.
— Но это же опасно…
— В любом случае, он сможет предупредить тебя о приближении американцев или британцев.
Картина вражеских солдат, марширующих по улицам Вайнхаузена, всегда казалась Еве всего лишь дикой фантазией, но теперь это могло стать реальностью. По ее спине пробежал холодок.
Андреас, быстро поднявшись в спальню, вскоре вернулся со своим пистолетом.
— Я оставлю его тебе, и четыре магазина по восемь патронов в каждом. Вас же обучали на стрельбище? — Ева кивнула. Ее бросило в дрожь. — Хорошо. Я слышал разговоры о вооружении женщин для гражданской обороны, но, думаю, это затронет только тех, кто состоит в партии. Если вдруг пистолет найдут гестаповцы, скажи им, что я забыл его в спешке. Поняла?
Ева кивнула. Андреас посмотрел на часы над камином, а затем перевел взгляд на свою любимую репродукцию на стене.
— Думаю, солнце садится, Ева. Однако новый день все равно настанет1 Обязательно настанет. — Взгляд Андреаса, пробежав по комнате, остановился на висящем на стене портрете Гитлера. — И еще помни: с тех пор, как он предал моих товарищей под Сталинградом, я за него больше не сражаюсь. Как солдат, я должен подчиняться присяге, но мы теперь проливаем кровь не за него, а друг за друга и за родину. Пусть портрет пока висит на стене, чтобы не злить Гестапо, но когда приблизятся американцы, сожги его.
— Хорошо, я поняла. — Ева обвила Андреаса руками. — Исполняй свой долг, но, прошу тебя, вернись домой. Я прошу тебя…
К вечеру 6 июня на пропитанные кровью берега Нормандии высадилось 155.000 солдат армий-союзников, а уже 9 июня лейтенант Андреас Бауэр прибыл в штаб своего батальона, чтобы принять командование сильно обескровленной ротой из состава 7-й армии генерала Доллмана. Его рука все еще ныла, однако была вполне дееспособна. Быстро ознакомившись с боевыми задачами своей роты, Андреас отправился на оборонительный рубеж на берегу реки Вир. К середине месяца после упорных боев они были оттиснуты к основанию полуострова Котантен, а войска союзников заняли обширный береговой плацдарм, на который они высадили уже около миллиона человек.
17 июля Андреаса повергло в уныние известие о том, что фельдмаршал Роммель был тяжело ранен и отправлен домой для лечения. Еще одна ошеломляющая новость пришла через три дня. 20 июля в лесах Восточной Пруссии было совершено покушение на Гитлера. Тот факт, что он выжил после взрыва, Гитлер счел демонстрацией Божьего одобрения, и, к досаде Андреаса, 24 июля Вермахту было приказано заменить свое традиционное приветствие нацистским салютом, сопровождаемым словами: «Хайль Гитлер!»
Август прошел в нескончаемых боях и медленном отступлении немецких войск. Новобранцы, постоянно прибывали и исчезали в кровавой бойне, как мимолетные тени. Андреас даже не успевал их толком запомнить. Глядя на этот пир смерти, он постоянно размышлял, когда же наступит, его очередь. Случится это днем или ночью? Погибнет ли он от взрыва снаряда или от вражеского штыка? Сможет ли он взглянуть в лицо убийцы?
К 20 августа Андреас со своей измотанной ротой оказался в числе остатков немецкой армии, спешно отступающих за реку Див в отчаянном ночном маневре, чтобы избежать полного окружения американцами. Через пять дней он узнал, что Париж пал, а генерал Дитрих фон Хольтиц, проигнорировав приказ Гитлера, не взорвал городские музеи. Такое открытое неповиновение приказу Фюрера вызвало у Андреаса улыбку.
К середине сентября бои на западном фронте уже унесли жизни 700.000 солдат Вермахта, однако на восточном фронте потери исчислялись миллионами. Армии Сталина непреклонно наступали, обращая вспять немецкие войска, невзирая на собственные потери. Из писем, приходящих от сержанта Кюбэ и рядового Циммера, Андреас узнавал о невообразимых потерях и чудовищном варварстве. Кюбэ написал, что один из плацдармов был буквально залит кровью, а человечество еще никогда не видело подобной войны. Как он выразился, это была «битва зверей».
— Бауэр!
Андреас обернулся. От переизбытка адреналина его трясло. Только что закончился неистовый артиллерийский обстрел.
— С-слушаю, господин капитан.
— Нам понадобится огневая поддержка на том поле! Они наступают!
Андреас и его батальон держали отчаянную оборону на своем участке Западного Вала, представляющего собой 630-километровую систему бетонных укреплений вперемешку с дотами, заграждениями из колючей проволоки, противотанковыми ежами и сетью траншей вдоль западной границы довоенной Германии. Неделю назад лот, казалось бы, непреодолимый рубеж, был впервые прорван.