— Ты мог бы служить мотокурьером.
— Нет уж. Предпочитаю быть танкистом.
— Ну, как хочешь.
— Слушай, а ты знала, что у Клемпнера еврейские корни?
— Что?
— Представь себе. Твой отец в ответ на государственный запрос подал отчет о родословной Клемпнера, и оказалось что его бабушка была обращенной в христианство еврейкой!
— Вот это да! Никто об этом не знал.
— Да. Клемпнер сейчас сильно нервничает. Он думает что его выгонят из партии, но региональный руководитель успокоил его. Если полукровки внешне не похожи на евреев, то их вполне могут зачислить в Вермахт. — Глотнув воды из бутылки, Вольф засмеялся. — Я раз застал Клемпнера, когда он рассматривал в зеркале свой нос. Хорошо, что «красные» когда-то сломали его.
Ева рассмеялась.
— А у тебя как дела? — спросил Вольф.
— Я сейчас работаю секретарем в офисе партии. С таверной покончено.
— Да, я слышал. Ты правильно сделала. Официантка — собачья работа.
— Правда, с мамой мы постоянно ссоримся. Она опять запила.
— Клемпнер говорит, что ему, наверное, придется исключить ее из партии. И как твой отец все это переносит?
— Плохо. Он старается поменьше бывать дома. Все время или на могиле Даниэля, или на собраниях. Церковь сейчас принял пастор Хан, а папа занимается административными вопросами и посещает прихожан.
— Я слышал, у него неприятности из-за отчетов о родословных?
— Да, люди давят на него, чтобы он не копал слишком глубоко, — сказала Ева. — Никто не хочет узнать о евреях в своем роду. Я слышала, «Сила через радость» дает твоему отцу путевку в конце месяца? — резко сменила тему разговора Ева.
Вольф кивнул.
— Он говорит, что правительство заказывает для таких туров целые поезда и круизные корабли. Представь себе: отпуск на морском лайнере! Гитлер — гений. Теперь любой может практически бесплатно побывать в Неаполе, Венеции или даже в Мадриде с Лиссабоном. Вот это я понимаю — забота о трудящихся! Не то, что эти большевистские профсоюзы.
— И Фюрер говорит, что почти каждый сможет купить за купоны дешевую машину. Как там… «Фольксваген», кажется?
— А ты слышала, что из Берлина сейчас транслируют первые в мире телевизионные передачи? — спросил Вольф.
От удивления Ева открыла рот.
— Если твой отец все еще сомневается, что Бог благословляет национал-социализм, то просто оглянись вокруг.
— В принципе папа сейчас очень даже одобряет национал-социалистов, хотя ему не нравится, что пастор Хан поставил на алтарь потрет Фюрера, — сказала Ева. — И еще его тревожат аресты некоторых священнослужителей.
— Напомни отцу, что Гитлер — христианин. Он — единственный, кто поступает, как Иисус. Он кормит голодных и одевает бедных. Он дает людям цель в жизни и восстанавливает их достоинство. Он запретил аборты и выступил против «красных». Проблемы возникли только у радикалов, использующих свои церкви для подстрекательства к измене. Партия же не проповедует, поэтому и Церкви не следует лезть в политику.
Ева уже наслушалась подобных речей в таверне.
— Ну ладно. Тебе, наверное, уже пора?
— Нет, я приехал немного с запасом. Кстати, Линди когда-нибудь рассказывала о своей дочери?
— Нет.
Вольф наклонился к уху Евы.
— Девочка — мулатка, правда?
Ева нервно переступила с ноги на ногу, не зная, что ответить. Интересно, откуда Вольф обо всем узнал?
— Слушай, что за вопросы?
— Ты знаешь, что всех рейнских мулатов стерилизуют?
— Но они же не умственно отсталые.
— Да, но зато они расово непригодные. Будущее Германии — за арийцами, а не африканцами, — напыщенно сказал Вольф. — Значит, девочка действительно мулатка. Я с самого начала догадывался.
Ева только покачала головой.
— Я этого не говорила. — Ей не хотелось обсуждать Линди. — Кстати, я тебя так и не поблагодарила, — сказала она после небольшой паузы.
— За что?
— За пожар.
Вольф усмехнулся.
— Не за что. Знаешь, я тогда сжег все свои спички.
— Вольф — просто красавчик! — наклонилась Линди к Еве, перекрикивая рев моторов.
Ева кивнула. С Линди нельзя было не согласиться. На Вольфе был черный кожаный костюм и красный шлем, по обе стороны которого красовалась свастика. Сзади на куртке было вышито: «Вайнхаузен и родина». Ева удивилась, что Вольф не указал своего имени. Этот задавака, как всегда, был верен себе. Высокомерие Вольфа иногда пугало Еву. Эта непомерная гордыня была единственной причиной, из-за которой она до сих пор держалась от него на расстоянии. Впрочем Ева не сомневалась, что в будущем сможет помочь Вольфу побороть этот недостаток.