Я не воюю с женщинами и детьми, поэтому приказал моим Воздушным силам ограничиться ударами по военным объектам. Тем не менее, если противник считает, что может сражаться другими методами, то его ожидает ответ, который оглушит и ослепит его.
— Это начало войны! — воскликнула Линди.
Впервые за всю историю польские регулярные войска стреляют на нашей исконной территории. В 5:45 утра мы открыли ответный огонь, и отныне на бомбардировки мы будем отвечать бомбардировками. Каждый, кто применит отравляющий газ, будет отравлен газом. Любой отступающий от правил гуманного ведения войны может быть уверен: мы ответим тем же. Я буду продолжать эту борьбу — все равно против кого — до тех пор, пока не буду уверен в безопасности и соблюдении прав Рейха.
Еву била дрожь.
— Война! Я не могу в это поверить. Это все выглядит как…
— Как ужасный сон, — пробормотал пожилой Ландес, участвовавший в Мировой войне. — Ни один порядочный немец не захочет повторения подобного.
Отныне я — первый солдат немецкого Рейха. Как национал-социалист и солдат Германии, я с отвагой в сердце вступаю в битву. Вся моя жизнь была лишь одним большим сражением за мой народ, за его восстановление, за Германию. И у этого сражения был только один лозунг: «Я верю в мой народ». Единственное слово, которое я так и не выучил, — это «капитуляция»: Поэтому, я хотел бы заверить весь мир, что ноябрь 1918 года в истории Германии больше никогда не повторится.
Ландес, встав со своего стула, отвернулся к окну.
— Ллойд Джордж предвидел это. Два миллиона немцев под пятой у поляков рано или поздно спровоцировали бы войну.
Не имеет никакого значения, останемся ли в живых мы сами. Самое главное — будет жить наш народ, наша Германия. Жертва, которая требуется от нас, не больше той, которая требовалось от многих предшествующих поколений. Если мы будем единым сообществом, тесно связанным, клятвами, готовыми ко всему, исполненными решимости никогда не сдаваться, то наша воля справится с любыми трудностями. Если наша воля настолько крепка, что ее не в силах сломить никакие лишения и страдания, то наша Германия неизбежно одержит победу!
Пожилой Ландес, вытерев лоб, медленно налил себе пива Линди и Ева молча смотрели на него, ожидая, что он скажет. Сделав глоток, старик взглянул на старые часы, маятник которых раскачивался из стороны в сторону, как будто ничего не произошло, как будто все оставалось по-прежнему. Но Ландес знал, что теперь все изменится.
— Да помилует нас всех Бог, — сказал он.
Была пятница, 1 сентября 1939 года.
Часть III
Кто имеет уши слышать, да слышит!
1940–1945
«Опираясь на свои христианские убеждения, я вижу моего Господа и Спасителя воином. Я вижу Человека, Который, будучи однажды одиноким и окруженным лишь несколькими последователями, распознал истинное лицо евреев и призвал к сражению против них. Как истинный Бог, Он был не только величайшим из страдальцев, но и величайшим из воинов».
Глава 21
Наш Фюрер прилагал все мыслимые усилия к тому, чтобы предотвратить столкновение народов, которое он предвидел сколько раз он пытался положить конец этой войне еще в самом начале! Гитлер не хотел кровопролития и делал все, что в его силах, чтобы предотвратить его, но теперь, когда он втянут в войну, он стоит во главе своего народа, сражаясь всеми доступными методами.
26 августа 1940 года…
Ошеломленный Вольф посмотрел на товарища, тело которого, свесившись через край коляски, дергалось в смертных конвульсиях. Пуля попала ему прямо в лоб. В двадцати метрах впереди в клубах дорожной пыли лежала перевернутая на бок черная машина, бешено крутя в воздухе колесами.
Спрыгнув с потертого сиденья своего мотоцикла, Вольф выхватил из кобуры «Люггер» и стянул с лица защитные очки. Еще полчаса назад он вместе со своим товарищем потягивал красное вино и наслаждался фруктами и сыром на берегу Эра в пригороде Шартра, а тут вдруг такое…