Кровь отлила от лица Деметрия, осознавшего план богини: она собиралась использовать его, чтобы получить дитя оры.
– О, не расстраивайся так, сынок. – Она погладила его по щеке. – Тебе это понравится. – Она посерьезнела и посмотрела на потерявшую сознание Изадору на столе. – Вопрос в том, где именно? Куда бы вас отправить? Я прежде думала просто закрыть вас тут, пока тебя не поглотит тьма, но теперь думаю, что лучше вам побыть наедине. Так все произойдет быстрее. Придется связать твои способности, чтобы ты не открыл портал, конечно, но вам обоим нужно время. И место, где ты не избежишь ее близости…
Деметрия затошнило от неприятного предчувствия, стучавшего в голове и груди.
– Разумеется, – радостно продолжала Аталанта, прерывая его размышления. – Конечно, йос. Есть только одно место, где тебе придется охранять красавицу как зеницу ока. Я не сомневаюсь, что ты сохранишь ей жизнь, хоть это и непросто. Но, по крайней мере, твой внутренний героизм наконец послужит мне на пользу.
Деметрий дернулся, когда богиня снова коснулась его подбородка холодной жестокой рукой.
– Да, сын мой, наконец ты исполнишь свое предназначение, дашь мне лучший подарок на свете – законного наследника, который свяжет меня с орой и троном Арголеи. И, благодаря Гере, ты сделаешь это независимо от своей воли.
Гера. Аталанта имела в виду заклятье суженых, которое супруга Зевса из злобы наложила на Геракла и всех аргонавтов. У каждого есть только одна суженая, только это оказалось вовсе не благословением, а жесточайшим проклятием. Суженой становилась единственная женщина на всем белом свете, которая являлась бы самой неподходящей парой для аргонавта.
Деметрий сын Аталанты, отпрыск настоящего зла и врага жителей Арголеи. Он подозревал, что Изадора – его проклятие, и двести лет избегал ее, чтобы мать не смогла использовать его для своей выгоды. А теперь из-за одного неверного решения все, что он сделал для того, чтобы защитить Изадору и их мир, пошло коту под хвост.
– Спи, сынок, тебе надо отдохнуть. – Аталанта провела рукой по его лицу, зрение затуманилось, и Деметрий ничего не мог с этим поделать.
Теперь вместо спящей на столе Изадоры он видел только темноту и понял, что сбежать не удастся. Осталось надеяться, что он как-то сумеет собраться с силами, чтобы сопротивляться единственной женщине, которую всегда желал.
Глава 6
Деметрий прикрыл рукой глаза от палящего солнца и посмотрел на пустой пляж. Вода осторожно набегала на золотой песок, а легкий бриз шелестел в ветвях деревьях за спиной. Его прошиб холодный пот от увиденного: куда ни глянь – песок, а справа и слева ‒ крутые скалы, ограждавшие лес. И вода… так много долбанной воды.
Аталанта бросила их на острове, это точно. Только вот где? Деревья, жара, песок… как-то все знакомо. Словно с открытки сошло Средиземное море. Интуиция подсказывала, что есть только один остров, где ему придется не спускать с Изадоры глаз, но Деметрию не хотелось верить своим подозрениям. Ведь Изадора, несмотря на махинации Аталанты, нужна стерве живой. Она бы не сглупила и не оставила бы их одних в аду.
Аргонавт посмотрел на Изадору, все еще без сознания лежащую на песке. Он очнулся рядом с ней всего несколько минут назад и, проверив, дышит ли принцесса, последние пять минут осматривал окрестности. Убедившись, что угрозы нет, он решил унести Изадору из-под палящего солнца, проверить ее ногу, которая, возможно, сломана в сражении с демонами, и понять, что, Аид побери, делать дальше.
Деметрий присел на корточки и взял принцессу на руки. Ее голова болталась, как у тряпичной куклы, но дыхание было размеренным и глубоким. Не обращая внимания на прикосновение шелковистой гладкой кожи к своей, он сосредоточился на том, как его ботинки погружались в песок, мешая двигаться. Осторожно уложив Изадору в тени пальмы, он присел рядом, расшнуровал свою обувь и бросил за спину.
На лбу выступили капли пота. Погружаясь пальцами ног в теплый песок, Деметрий направился к примеченной упавшей ветке и проверил ее на прочность. Подойдя к Изадоре, он сломал ветку, оставив длину примерно с ее голень, затем встал на колени и глубоко вздохнул.
Он так давно не пользовался своими способностями, что не знал, сможет ли наложить эффективные целительные чары. Однако надо что-то делать. Вытерев ладони о бедра, он посмотрел на лицо Изадоры, очень надеясь, что она не придет в себя в процессе лечения.
Зажмурившись, Деметрий вытянул руки перед собой, читая нараспев слова, которые давно не произносил. В его пальцах собралась энергия, излучая тепло и свет. Он медленно опустил руки на ее сломанную ногу.
Иза дернулась, но не очнулась. Он снова и снова и повторял заклинание, касаясь сломанной кости и соединяя ее снова магией, от которой давно отказался. Через несколько минут, сильно устав, Деметрий сел на пятки и вытер пот со лба.
Принцесса лежала в той же позе: склонив голову с растрепанными светлыми волосами на бок. Одна рука касалась песка, а другая лежала на животе. Грудь поднималась и опадала в такт дыханию. Деметрий понятия не имел, сработали ли чары: выяснится, когда Иза очнется и попытается встать. Погладив ее по лбу, он склонился над ней:
- Проснись, кардия[2], открой глаза ради меня.
Иза и глазом не моргнула.
Вне себя от волнения, он решил сосредоточиться на главном: она дышит и у нее нет жара.
И снова попытался:
- Очнись, кардия, открой глаза, чтобы я знал, что ты тут. Умоляю, открой глаза.
Опять ничего.
Отчаяние наполнило грудь, но Деметрий не собирался позволить этому чувству повлиять на себя. Изадора жива, пока только это и важно. Возможно, даже хорошо, что она пока без сознания. По крайней мере, ей не больно, а рана за это время заживет.
На всякий случай он решил наложить на ногу шину. Стянув рубашку, бросил ее на песок. Взглянув еще раз на пародию на ночнушку, в которую ведьмы нарядили Изу, он приказал себе перестать быть слабаком и взяться за дело.
Смяв ткань сорочки у ее колен, он осторожно потянул одеяние вверх, стараясь не смотреть на обнаженное тело. Приподняв рукой Изу под спину, он снял ночнушку через голову, затем взял свою рубашку и надел на принцессу, сунув ее руки в рукава. Уложив Изу обратно, он стянул края рубашки спереди и начал застегивать пуговицы.
Долбанные пуговицы. И чего, Аид побери, их так много? Его ладони вспотели, пока он пытался прикрыть Изадору как можно скорее.
Застегнув одну пуговку, он перешел к следующей, оказавшейся меж грудей принцессы. Тут он заметил мельком кожу, попытался отвернуться, но не вышло. Оттенок был в несколько раз светлее его собственного. Изадора была гладкой и мягкой, а он – покрыт шрамами и груб. Пуговица выскользнула из его крупных пальцев. Снова взяв ее, он случайно задел костяшками холмик груди.
Жар охватил его торс, проник в живот и пах. Взгляд скользнул ниже, к полоске кожи на ее животе, а затем к развилке между бедер…
Деметрий вскочил, смахнул пот со лба и отвернулся. Сукин сын! Именно этого желала Аталанта. Вот поэтому отослала их на уединенный остров. Ну что ж, ей не удастся. Он собирался уйти подальше от Изадоры, пока не сделает то, о чем, без сомнения, потом пожалеет.
Разорвав ее рубашку на лоскуты, Деметрий прижал деревянную палку к голени Изадоры и зафиксировал, стараясь не касаться арголейки больше, чем необходимо. Затем отправился к деревьям в поисках того, из чего можно построить укрытие, и заодно проветриться.
Изадора все еще спала, когда Деметрий вернулся почти час спустя и принялся за работу. Солнце жарило его обнаженную кожу, пока он связывал доски виноградными лозами и укрывал строение листвой. Довольный проделанной работой, он осторожно взял Изадору на руки и занес в укрытие, снова прикрыл ее, а затем посмотрел на воду и сияющий закат.
Ладно, раны перевязаны, укрытие построено… теперь им нужна еда. Главное ‒ иметь цель. Он опасался оставаться наедине с Изой, когда ему нечем заняться. Взявшись за принесенную ветку, он снял листву и поискал камень, о который можно было заточить край, чтобы пойти рыбачить. Тут Деметрий услышал вой.