На дороге неподвижно лежал окровавленный владелец ручной тележки. Ряды преследователей смешались. Солдаты беспорядочной толпой сгрудились вокруг шерифа. В душе Элиан блеснул слабый лучик надежды. В безмолвной мольбе воззвала она к небесам, чтобы Господь позаботился о пострадавшем человеке. Возможно, случившаяся из-за трагедии заминка дала ей и Джосу тот выигрыш во времени, которого им так не хватало для спасения.
Железные подковы зазвенели о камень мощенного булыжником участка дороги перед воротами Набуэлла. Не замедляя скорости, Джос направил лошадь к воротам. Надежда вновь угасла. Стражник неминуемо выйдет им навстречу с призывом остановиться. Им придется либо растоптать его, либо сбавить скорость и объехать. В обоих случаях они потеряют выигранное время.
Однако стражник не появился.
– Эй, сэр, пожалуйста, не так быстро, – прокричал он, когда покрытая пеной и потом лошадь рыцаря пролетела мимо. Но его слова растаяли вдали, унесенные ветром.
– Куда? – справился Джос, заметив впереди развилку.
– Направо, – ответила Элиан.
Промчавшись по одной улице, затем по другой, они приближались к центру города. Элиан озиралась по сторонам. Город словно вымер. Нигде не было ни души.
Наконец они влетели в городской центр. Широкая площадь, где раз в неделю проходила ярмарка, кишела народом, хотя день был не базарный. Вместо лавок повсюду раскинулись разноцветные шатры, перед каждым проходило праздничное действо. Лоточники, стараясь перекричать друг друга, расхваливали свой товар. Играли музыканты, народ водил хороводы. Пахло жареными колбасками и свежим элем.
Находясь в плену у Беатрис, Элиан совершенно забыла о ежегодном праздновании дня святого, покровительствующего Набуэллу.
– Черт, придется сбавить скорость, – проворчал Джос и натянул поводья, пустив кобылу легким галопом, когда она врезалась в гущу толпы.
Какая-то женщина, вскрикнув, шарахнулась прочь от взмыленного лошадиного крупа, и ее муж погрозил седокам кулаком.
– Человек, ты испортил моей жене платье, – крикнул он. – Здесь нельзя ехать верхом! Слезайте со скотины и идите пешком, как того требует обычай.
Услышав жалобу мужчины, Элиан подалась вперед и с упавшим сердцем сказала Джосу:
– Надо спешиться. Иначе они стащат нас с седла.
Не успела она договорить, как с соседней улочки, откуда они только что выехали на площадь, донесся перестук копыт. Элиан охватило отчаяние. Они, даже если это сулило им гибель, не могли ехать по праздничной площади верхом, а ее отец мог. Более того, вздумай он поднять шум и обратиться к горожанам с призывом их остановить, каждый человек должен будет подчиниться приказу шерифа: погнаться за ними и поймать. Джос резко остановил кобылу.
– Слезай. – Еще одна безжалостная команда. Элиан проворно соскользнула с седла. Он тоже спешился, не выпуская из руки мешок с пряностями убитого купца.
– Дальше мы побежим, – бросил Джос и схватил ее за руку.
Во второй раз за две недели Элиан пришлось мчаться сломя голову по рыночной площади Набуэлла. Джос хотел пуститься напрямик, но протолкнуться в центре было бы труднее.
– Нет, лучше сюда, – воскликнула Элиан, одной рукой подобрав юбки, а другой – держась за Джоса. Элиан потащила его к краю площади. Оттуда до Бейкерсуок было дольше, но доберутся они быстрее, поскольку там не было толчеи. Ловко маневрируя среди людей, они неслись вдоль площади. Они находились на полпути к Бейкерсуок, когда Элиан услышала голос отца:
– Где они? Посторонись. Разойдись в сторону, чертовы остолопы! Именем шерифа! – Его крик потряс гомон праздничного веселья. Слава Богу, шериф не стал поднимать тревогу, объявляя розыск и поимку преступников.
Джос и Элиан наконец вырвались из человеческого моря. У Элиан от страха подкашивались ноги, когда они побежали вверх по Бейкерсуок. Впереди замаячила развилка, откуда начинался Прайорилейн.
Элиан бросила взгляд через плечо и ощутила прилив радости. Они успеют добраться до монастыря! На Бейкерсуок ее отец еще не выехал. Тишину улочки нарушало лишь их тяжелое дыхание. Они миновали домишки пансионеров, оставили позади монастырскую гостиницу. Никогда Элиан не радовалась так виду больших арочных ворот святой обители. Из крошечной сторожки у ворот, где всем безраздельно заправляла привратница, вышла Матильда. Задыхаясь от усталости, Элиан и Джос остановились перед ней. Глядя на них, монахиня раскрыла рот от удивления.
Ее бывшая воспитанница и рыцарь держались за руки.
– Во имя Беатрис Хейдон, – взмолился Джос, – прошу вас предоставить в вашем святом доме убежище для Элиан дю Омэ. Ее отец собирается причинить ей зло.
У опешившей Матильды округлились глаза. Элиан громко ахнула и потянула Джоса за собой.
– Не только мне, но и тебе тоже, – добавила Элиан пылко.
– Нет, Лиан, – возразил Джос.
От рыцаря, холодно потребовавшего в Конитропе ее безоглядного повиновения, не осталось и следа. Вместо него вновь появился тот, кто любит ее, желает сделать своей женой, чтобы узаконить их ребенка. У Элиан на глаза навернулись слезы.
– Ты сказал, что я не должна тебя отпускать, – возмутилась Элиан, прижимая его руку к своей груди. – Сестры должны спасти не только меня, но и тебя.
Элиан увидела в его восхитительных голубых глазах любовь. Он покачал головой и высвободил руку.
– Дорогая, пока жив твой отец, здесь нет безопасного места ни для тебя, ни для меня. Подумай об этом. Твой отец убивал во имя собственного обогащения. Его душа уже проклята. Его не остановят стены и священная неприкосновенность этой обители, если он захочет нас поймать.
Надежда на спасение окончательно рухнула. Джос прав. Ее отца ничто не остановит.
– Ведь если я войду в святую обитель, то не смогу обнажить меч, иначе буду проклят. И воины Хейдона не смогут прийти мне на подмогу. Если мы хотим выжить, я должен удержать Рейнера за пределами монастыря, пока не подоспеет рать моего отца. Сбереги это для меня. – Джос протянул ей мешок с пряностями.
Элиан прижала мешок к груди, где только что была его рука. В нос ей ударил густой аромат восточных благовоний. На дальнем конце Прайорилейн раздался цокот копыт. Отбиваемая лошадьми дробь прозвучала в ее ушах колокольным набатом, возвещавшим о конце света. Конец света и впрямь наступил. Во всяком случае, для нее.
Джос в одиночку не сможет сдержать натиск ее отца и целого отряда воинов. Он обречен на смерть. Рейнер дю Омэ, как и всегда, избежит справедливой кары за свои злодеяния.
Джос оглянулся и остановил взгляд на лице Элиан. Наклонившись вперед, он коснулся губами ее губ. Поцелуй получился мимолетным, но он сумел вложить в него всю силу своей любви.
– Не теряй веры, любимая, – прошептал он и повернулся навстречу приближающимся всадникам.
Он занял позицию в середине ворот и, выйдя вперед, выхватил из ножен меч. Клинок издал протяжный звон. Ощутив оружие в руке, Джос взмахнул им несколько раз.
– Элиан, что происходит? – испуганно спросила Матильда.
Элиан ничего не ответила. Да и что могла она сказать? Ведь воины Хейдона ни за что не успеют домчаться до стен монастыря, тем более что в отличие от шерифа с его отрядом им не позволят пробираться через ярмарочную площадь верхом. О Боже, сейчас Джос умрет прямо у нее на глазах.
Окаменев от ужаса, она слышала, как цокот лошадиных копыт перерос в громовые раскаты. Раздувая бока, конь ее отца замер всего в нескольких футах от Джоса, выбивая железными подковами о камень звонкую дробь. Ратники шерифа остановились на некотором расстоянии от них и спешились.
Дико вращая глазами, с заляпанным грязью лицом, Рейнер с такой поспешностью спрыгнул на землю, что со стороны могло показаться, будто он вывалился из седла. Он взялся за щит и выхватил из ножен меч. Элиан почувствовала, как к горлу подступила горечь. Отец, как всегда, спрячется за стену.
Матильда с пронзительным воплем бросилась к отворенной калитке. Упершись в деревянную панель ладонями, она толкнула ее что было силы. Увидев, что двери закрываются, Элиан взвизгнула. Если Матильда ее запрет, Джос, не имея возможности отступать, окажется в западне.